— Не вздумай сдохнуть в своих лесах. Тогда расплата за унижение Тигров коснётся твоей семьи, ведь у них такого медальона нет.
Теперь я схватил его за плечо, вжимая пальцы в твёрдую, как дерево, плоть:
— С каких пор слабых используют для угроз?
— С тех самых, как они стали Воинами?
Он без усилий разорвал мою хватку, шагнул в толпу, заставив меня скрипнуть зубами. А ведь на миг, плетя узоры слов, я даже забыл, что передо мной наёмник, так жарко ненавидимый Гуниром. Поверил в истинность своих слов: собрат, урок, уважаемый... Похоже, тоже начинаю презирать Тигров.
Под руку ввинтилась сестра:
— Леград, а чего он тебе шептал?
— Не чего, а что. Ничего важного, — я огладил ее макушку. — Хочешь, сходим к воротам, поглазеем?
— Хочу! А за стены выйдем? А на пристань? Я хочу поглядеть на лодки, что поплывут к Хрустальным!
— Поглядим, — отделался пустым обещанием.
Вот, действительно, погляжу на входную площадь и решу. Не хватало ещё с сестрой попасть в историю. Это в городе нападение старшего на младшего считалось позором. А марионетки сектантов вообще правил не придерживаются. Впрочем, конечно же никаких странных печатей я ни на ком не увидел. Похоже, тот ученик сектантов был единственным в окрестностях. Но людей на площади оказалось слишком много: они наводнили не только её, но и непрекращающимся потоком изливались из прохода внешних ворот; пожалуй, не будь стражи у башенных лестниц, то зеваки забрались бы и на них. Так что я со спокойной душой отказал мигом надувшей губы сестре в прогулке за стены.
— Хватит, — в очередной раз сообщил я светлой макушке. — Гляди лучше, сколько необычных людей.
Посмотреть и впрямь было на что: пришёл караван из дальних земель Пояса. Слишком уж отличались одежды от привычных мне по Гряде. Мелочи, но тем не менее они сразу бросались в глаза. В качестве ездовых зверей использовали не ящеров, а существ, чем-то похожих на рыльников и быков: копыта, негнущаяся, ровная спина, разве что шея длиннее. Вся ремённая упряжь украшена железными кольцами и лентами. Много людей, что ехали верхом. Женщины были одеты в сильно отличающиеся от местных одежды. Здесь я привык, что горожанки-вольные при выходе за стены одевались по-мужски, оставляя красоту нарядов для улиц города. Впрочем, может, гостьи переоделись перед въездом?
— Ух ты! — чему-то поразилась Лейла и принялась дёргать меня за рукав.
Но мне было не до неё.
Я глядел на странную полуоткрытую повозку и ее пассажиров. Высокий, гордый старик, чем-то напоминающий мне старейшину павильона. Может быть, своей белоснежной длинной бородой, перехваченной серебряной заколкой? Отливающий на солнце шёлк белоснежного халата, шляпа из покрытого лаком бамбука. И сидящий напротив парень, на пару лет младше меня. Совсем ещё щуплый, но очень рослый для своих лет. В халате такого же кроя, но в более странной шляпе, с краёв которой по кругу свисала бахрома и полупрозрачная ткань, частично прикрывая лицо и оставляя видимой только нижнюю его часть. Это вообще парень? Ничего не понять...