. Ехали долго, по жаре, по недавно уложенным асфальтовым дорогам, блестевшим на солнце от воды, которой их поливали, чтобы прибить пыль
[1109]. Деревья и поля, мелькавшие по сторонам, выглядели пышными и зелеными, но их огораживали фанерные заборы с табличками: «Не останавливаться – загрязнение».
Радиацию по зоне разносило вместе с пылью: ее поднимали с обочин бесконечные колонны проносившихся грузовиков и бетономешалок, несли воздушные потоки от вертолетных винтов[1110]. Микроскопические радиоактивные частицы – всего несколько микронов – поднимались в воздух с ветром и перемещались с коварной легкостью: они могли осесть неподалеку, а могли и выпасть с дождем за сотни километров. Физики из Академии наук Украины, которые, используя марлевые экраны и обычные пылесосы, брали в зоне пробы воздуха, выяснили, что пролетевший вертолет мог поднять уровень радиации в тысячу раз. Пыль покрывала все – от техники до мебели и документов в кабинетах, проникала в волосы, легкие и желудки людей. Ущерб, наносимый внутри организма «горячими» частицами – почти невидимыми фрагментами ядерного топлива, вылетевшими из активной зоны реактора, – экспоненциально увеличивался по сравнению с наружным воздействием: 1 микрограмм плутония мог бомбардировать мягкие ткани пищевода или легких 1000 рад энергетического альфа-излучения – с летальным исходом. Ликвидаторы носили головные уборы и электростатические лепестковые респираторы, пить старались только из закрывающихся бутылок с минеральной водой. Те, кто понимал угрозу, со временем выработали привычку постоянно собирать крошечные пылинки с одежды и столов и то и дело стряхивать их в машинальном, рефлекторном процессе личной дезактивации[1111]. Другие же не подозревали об окружающих их опасностях: солдаты загорали на солнце вблизи реактора, курили и раздевались до пояса на летней жаре, группа сотрудников КГБ прибыла в опасную зону инкогнито – в новых танковых комбинезонах и с дорогостоящими японскими дозиметрами в руках, они подошли к развалинам 4-го энергоблока, не догадавшись включить приборы[1112]. И только судьба ворон, прилетевших копаться в обломках и задержавшихся слишком долго, чьи облученные трупы теперь валялись по всей территории станции, давала видимое предупреждение о цене незнания[1113].
Ежедневные замеры радиации, проводимые по всей зоне и за ее пределами – с вертолетов и самолетов, с бронемашин или просто солдатами в резиновых костюмах и респираторах, – показали, что загрязнение распространилось далеко по Украине, Белоруссии и России