Это лишь малая толика ограничений, которые введены в музейные правила. Естественно, тайны свои музей хранит за семью замками-печатями. Правда, в единственный день в году, 25 января, сюда может прийти любой и ему не запретят снимать все, что захочется. Хотя сегодня подобные съемки стараются ограничить.
Бывает, сотрудники проговариваются, проливают капельки неизвестного из жизни кумира на свет Божий. Вот редкое тому свидетельство. Это интервью было опубликовано в одной малотиражной пензенской газете журналистом Денисом Ахромеевым.
Неизвестный Высоцкий
Недавно вышла в свет книга «Владимир Высоцкий. Исследования и материалы». Ее соавтор — наш земляк, сотрудник «Дома-музея Высоцкого» в Москве Сергей Бражников.
«Сначала появилась идея издать небольшую брошюру к пятой годовщине со дня смерти мамы поэта Нины Максимовны, — рассказывает Сергей Иванович. — А за основу взять материалы из ее же домашнего архива. Но материалы необычные.
Дело в том, что Нина Максимовна сама много написала о своей семье и сыне. Мы нашли даже некоторые наброски планов этих воспоминаний. Видимо, Нина Максимовна хотела сочинить большую книгу, но, к несчастью, не успела».
— Что же было в этих рукописях?
— Это воистину уникальный архив. Биографии всех членов семьи, ее история, разговоры с сыном, ссылки на воспоминания соседей. Последних-то мы и попросили рассказать о том, каким был Владимир Семенович. Буквально с младенчества до его последнего дня. И это дополнение оказалось таким объемным, что было решено издать не брошюру, а целых четыре тома наших исследований! Пока вышел один. О детских годах поэта.
— И чем же выделялся будущий гений в нежном возрасте?
— По воспоминаниям Нины Максимовны, феноменальной памятью. В два годика, когда некоторые дети только произносят первые слова, он наизусть читал стихи Даниила Хармса!
Тогда семья Высоцких жила на Первой Мещанской улице. Помните, строки из знаменитой «Баллады о детстве»: «Но родился, и жил я, и выжил — дом на Первой Мещанской, в конце»?
Когда Володе было три годика, началась война. Немецкие самолеты бомбили Москву. Отец был на фронте, а мама с маленьким сыном укрывались от вражеских налетов в бомбоубежище, где ребенок устраивал настоящие концерты.
Малыша ставили на табуретку, и он с выражением читал стихи. И люди, видя такую детскую непосредственность, улыбались и забывали о страхе.
Спустя годы Высоцкий и сам с юмором вспоминал эти эпизоды: «Уже тогда у меня был несколько хрипловатый голос, совсем не характерный для ребенка. И взрослые дяденьки ухмылялись: „Гляди-ка, такой маленький, а уже так пьет!“»