Макаров и очки разные носил. И темные в том числе. Хотя зрение у него всегда было хорошим. Он как бы интуитивно сросся с ними. Так вот, наверное, прятался, чтобы людям в глаза не смотреть. Посмотрите, как он играет практически самого себя в фильме Шукшина «Калина красная»? А ведь изображал он бандюгана — циничного, совершенно отъявленного. Такой убьет человека, не поморщится.
Однажды покойный Толя Солоницын рассказал мне жуткую историю: пьяный Тарковский где-то в компании признался, что, мол, есть сведения от Артура Макарова, будто Савва Ямщиков — сотрудник КГБ. А к комитету в наших кругах, да и в обществе в целом, относились тогда настороженно. Явная сплетня была запущена Артуром для нагнетания очередных страстей. Помню, как Вадим Юсов ударил кулаком по столу: «Наглая ложь! Андрей, только когда вызовут и покажут, что Савва на тебя что-то написал, тогда поверю!»
Через много лет Андрей признался мне, что носил с собой эту боль. И извинился, что не доверял… К сожалению, много времени было упущено на глупые разборки друг с другом. Но из таких противоречий и состоит сама жизнь.
… Просто так таких людей не убивают. Но деньги не могут быть мерилом смысла человеческой жизни. Сегодня они есть — завтра их вовсе не будет или будет непомерно много. Что с того? Богатеи кончают жизнь иногда хуже простых смертных. А вот мерилом живой человеческой жизни, похоже, деньги быть могут. Знаю от друзей, что убили Макарова за торговлю оружием.
Андрей Вознесенский
Года за три до смерти Андрея Вознесенского мне посчастливилось перекинуться с Андреем несколькими фразами о Высоцком.
«Знаешь (привожу дословные слова Андрея Андреевича), поэтов немало. И хороших — тоже. Сейчас, правда, их почему-то стало меньше. Но народ давно выбрал первачом Володю. Его еще при жизни превратили в икону, легенду. Для поэта это огромнейшая редкость и радость. Хотя в жизни скромнее человека из нашей среды я не встречал. Он был равным среди нас, равным по духу. Мы общались, как братья. И жили одним миром, одним дыханием. А разъединялись по странному формальному признанию среди властей предержащих. Володя очень хотел, как поэт, официального статуса. Отсутствие оного его сильно угнетало. У других поэтов признание было. Получали этот засратый статус разными способами. Но о народном признании это никак не говорит. Но ведь и меня тоже власти не слишком-то жаловали.
О Высоцком столько всего понаписано. Но все же важнее всего то, что он оставил — творчество».
Шабтай Калманович
Мы общались с Шабтаем Генриховичем в разных ситуациях. Все встречи носили довольно спонтанный характер. Отсюда и кажущаяся недоговоренность…