– Храбрость, – серьезно ответил я. – В эти времена без нее никак.
Шерон хмыкнул.
– Пойми наконец, сын Элидара, я заинтересован в сохранении равновесия не меньше тебя. Мы оба не позволяем маятнику качнуться.
Я невольно прислушался. Часы по-прежнему не шли.
– Методы у нас разные, Шерон, – заметил я.
– Действительно, – согласился маг. – Однако это я дал тебе силу и даже поведал известную тебе историю. Баланс можно сохранить разными способами. Когда Свет молчит, в дело вступает его противоположность. Это закономерно.
Я взглянул на свою тень в свете камина. Силуэт в мантии с капюшоном.
– Твои горизонты теперь бесконечны, Рисс. Не благодари.
Вздохнув, я еще раз осмотрел найденный дневник. На обложке были выведены инициалы «Э. Х.». Я снова глубоко вдохнул воздух – и вновь не почувствовал ничего. Ох уж это пресловутое магическое чутье детектива, бездна его возьми! Я покачал головой, протянул руку к ящику стола – но затем решительно встал и бросил книгу в камин, а затем долго смотрел, как дневник сгорает в его пламени. Перед тем как он рассыпался пеплом, мне почудились в огне слова: «Человек, следующий Свету, никогда не заблудится во Тьме». Странная фраза показалась мне двусмысленной.
– Не исключай и Тьму, Рисс, – посоветовал Шерон. – В ослепляющем Свете легко заблудиться.
Я посмотрел в окно. Город давно спал; гирлянды огней на улицах погасли, ставни домов закрылись. Только луна в небе освещала разноцветные паруса кораблей, мирно покачивающихся на волнах.
– Позволь мне закончить мой рассказ, – проговорил пропащий маг.
Я вернулся в кресло и приготовился слушать.
Часы пробили полночь. Их удары показались мне не громче биения сердца.
Я чувствовал, что умираю, но вместе с тем знал, что это стоит той силы, которой я овладею. Тьма сгущалась, и мне было все равно.
ШЕРОН ТИС, ПРОПАЩИЙ МАГ
Я поднимаюсь на Гибельный холм. То и дело вижу щиты, мечи и копья, покинутые своими хозяевами в смертный час; изредка встречаются ржавые разбитые доспехи, ушедшие в землю. Не знаю, зачем я здесь, но все равно иду, лишь иногда сбавляя шаг, чтобы взглянуть на небо. Такой ночи мне не доводилось видеть никогда. Звезды особенно прекрасны сегодня; они смотрят на меня, знают, что мне нужен совет, но молчат. Они и вправду серебряные, холодные, как лед, и невероятно далекие.
Надоевшая тишина прерывается лишь беспокойным криком совы. В льющемся с небес свете луны я вижу Кирфлина. Я точно знаю, что это он, пусть даже на нем сейчас черная ряса, а бледное лицо скрыто под капюшоном. Его изящно заплетенная борода совсем побелела. В ожидании меня Кирфлин опирается на посох. Я подхожу ближе.