– Слово, слово, слово… – повторял Каховский, поднимаясь по лестнице особняка в центре Москвы, где на втором этаже находился его офис. После посещения изолятора с его специфическим духом ноздри приятно щекотали ароматы пролетавших мимо женских духов, державших невидимыми нитями своих хозяек, и терпкий запах кофе, рвущийся на свободу из-за каждой двери.
Рыженькая бойкая секретарша, по должности помощник адвоката, Валя, увидев шефа, улыбнулась и сказала:
– А вас ожидают в переговорной. Здравствуйте, Артем Валерьевич.
– Кто? – спросил Каховский, пытаясь вспомнить, кому он назначил встречу в это время.
– Виктор Михайлович, профессор ваш. Полчаса ждет уже, – отрапортовала Валя.
– Спасибо, Тина, – улыбнулся Артем, учитывая, что Вале нравится, когда ее называют Тина.
Несмотря на то что все в офисе коллегии адвокатов знали об этой симпатии Валентины ко второй части ее имени, все-таки настойчиво звали ее Валя. Никто не делал этого со зла, просто почему-то так было принято в коллективе. Возможно, потому, что сам Артем Валерьевич, когда сердился на Тину за какой-нибудь промах на работе, называл ее Валя, причем делал это с акцентом именно на имя, вставляя его как можно чаще в свои воспитательные инвективы:
– Ты, Валя, просто невнимательна, понимаешь? Не в том смысле, что невнимательна вообще, Валя… А в том, что в данном конкретном случае ты проявила особую невнимательность, то есть отсутствие внимания к важной детали, а нам, Валя, адвокатам, платят за внимательное отношение к деталям. А раз ты, Валя, помощник адвоката, ибо именно так называется твоя должность, а не секретарша какая-нибудь, то внимание к деталям – это твоя прямая обязанность, понимаешь, Валя?
Каховский говорил это с каким-то спокойствием, вроде как нехотя, отчего Тина очень страдала из-за угрызений совести и иногда удалялась после таких высказываний в ее, Валин, адрес, всплакнуть на офисную кухню.
Сегодня она была Тиной, о приходе профессора В. М. Красевича забыла не она, а адвокат, поэтому Тина с особым удовольствием протянула:
– Виктор Михайлович выпил уже чаю, дважды. Может, вам тоже чай? Или кофе?
– Давай чай. Зеленый. И пригласи ко мне в кабинет профессора, не хочу я в переговорной.
Каховский любил свой кабинет, он крайне редко проводил встречи в переговорной комнате, разве что когда народу было много или документы требовали разложения на огромном столе. Тем более общаться со своим бывшим университетским преподавателем и научным руководителем при подготовке диссертации, он считал, в комнате для переговоров было бы не по-семейному.