– Да, я помню, а там, где у него ноготь вылез за пределы линейки, образовался изгиб, так и построили с изгибом, – поспешил Артем уверить своего друга в результативности его стараний по возврату памяти.
– Да, есть такая легенда, – улыбнулся Кони. – Уж не знаю, так это или нет, но изгиб точно есть… Вообще, железная дорога – это ж чудо того времени. У нас публика относилась с недоверием и страхом к этому средству сообщения. Бывали случаи, что остановленные у переездов через рельсы крестьяне крестили приближающийся локомотив, считая его движимым нечистой силой. Для обращения этих страхов в более веселое настроение первые месяцы впереди локомотива устраивался заводной органчик, который играл какой-нибудь популярный мотив…
Кони взглянул на Артема, который озирался по сторонам. Артем заметил взгляд Кони и зачем-то похлопал себя по карманам, как будто в поисках чего-то.
– Вы, кстати, не волнуйтесь по поводу вещей, – Кони по-своему понял движения Каховского. – Ваши вещи подвезут завтра же, а сегодня мы с вами спокойно посидим у меня в гостиной, я дам вам свой египетский халат. Попьем чаю, а ближе к девяти обещал прийти после лекции Петр Демьянович Успенский – если помните, мы говорили о нем с вами, молодой ученый, собрался в следующем году в Гималаи. Говорит весьма познавательные вещи. Как устроен мир, и что такое в нем мы… Такие люди всегда интересны: они ведь могут на самом деле узнать, как все устроено. Или догадаться. Мы-то с вами точно знаем, а они могут догадаться, поэтому таких нужно всячески привечать…
При этих словах Кони еще внимательнее посмотрел на Артема. Каховский не понял, как реагировать на этот пронзительный взгляд, и просто пожал плечами.
(Господа, интересующиеся исключительно развитием детективного сюжета, могут сию главу при чтении пропустить.)
– Вы очень интересно мыслите, Петр Демьянович! Вас послушаешь, и самому хочется окунуться в изучение всех наук, чтобы понять, как это все устроено.
Кони сидел напротив Успенского в большом кресле, обтянутом дорогим индийским сукном, и прихлебывал чай из изящной фарфоровой чашки с изображением веселых пастухов и полных пастушек.
Артем (или в этой компании – Сергей Аркадьевич Андреевский) сидел, закутавшись в обещанный египетский халат, и внимательно слушал беседу Кони с Успенским, этим двадцатидевятилетним ученым, поражающим своей эрудицией и нестандартным для своего времени мышлением.
Успенский, читающий лекции в Москве и Петербурге, в этот раз оказался недалеко от дачи Кони и с удовольствием принял его приглашение побеседовать за ужином. Для экспедиции в Гималаи в поисках чудесной страны требовались средства, так что приглашение члена Государственного совета и сенатора не только было для Успенского лестным, но и сулило перспективу решения некоторых финансовых вопросов.