Очень странные увлечения Ноя Гипнотика (Арнольд) - страница 32
– Тебе нужна новая колея, – говорит он.
– Чего? – Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются, тело наливается тяжестью – глаза, голова, руки, – словно я всю жизнь был пустым сосудом, а сейчас меня наполнили песком и камнями. – Мне пора домой. – Губы тоже еле двигаются, и я не уверен, сказал ли что-нибудь вслух.
– Все просто, Ной. Доверься мне.
А вот и часть вторая
Мила Генри:…поэтому, наверное, я с таким упорством описываю настоящих людей. Из-за мелочей.
Ведущий: Мелочей?
Мила Генри: Да, я предпочитаю мелочи.
Частичная расшифровка беседы с Милой Генри, Гарвард, 1969 (последнее известное публичное выступление Милы Генри)
15. туман
Два года назад наша семья отправилась летом в карибский круиз, и среди многочисленных вечерних развлечений был гипнотизер. Помню, я с ужасом и любопытством наблюдал, как он приказывает женщине, вызвавшейся из зала, закрыть глаза и вообразить, будто она находится на вершине красивой длинной лестницы из ста ступеней. Он внушил ей, что с каждой ступенькой она будет все больше расслабляться и успокаиваться. В конце концов женщина впала в состояние марионетки, полностью подчинившись воле кукловода. Зрелище было жуткое, но еще сильнее я испугался в последующие дни. Всю неделю я то и дело встречал эту женщину на палубе, замечал ее лицо среди публики на других вечерних представлениях – фокусника, комика, варьете, – и она ни разу не улыбнулась. Просто сидела, глядя в одну точку, как кукла.
Найки не намерена уступать. Она стережет дверь, точно часовой, блокируя мне путь наружу, и спокойно озирается, будто я не стою от нее в одном шаге. Я поднимаю кошку на руки, ожидая яростного сопротивления, но она трется мордочкой о мою руку и мурлычет. Высаживая ее у подножия лестницы, я оглядываюсь наверх, откуда только что спустился: дверь в комнату Ротора закрыта, из-под нее просачивается мягкое свечение. Он ни слова не сказал, когда я заявил, что с меня хватит, не проронил ни звука, когда я через силу открыл глаза, поднялся и выполз из комнаты.
«Все просто, Ной. Доверься мне. Закрой глаза. Дыши глубже; вдох – выдох, хорошо. Итак. Ты стоишь на вершине лестницы…»
Голова раскалывается от пульсирующей боли, я мысленно клянусь никогда не возвращаться на Пидмонт-драйв и выдвигаюсь через наружную дверь и передний двор в направлении дома, гулко топая по тротуару.
Старик Курт кивает, когда я иду мимо. Он сидит на том же месте, на крыльце соседнего дома, но сигара почти догорела.
Его пес гавкает. Эйбрахам, так его назвал Ротор.
Я останавливаюсь. Все чувства слегка притупляются, расплываются в тумане. Я оглядываюсь на дом Ротора, не в силах отогнать нелепое чувство, что уже бывал там до сегодняшнего вечера.