Очень странные увлечения Ноя Гипнотика (Арнольд) - страница 37

– Ной! Дорогуша! Слушай. Я не знаю, о чем ты говоришь. Но очень надеюсь, что ты поведешь себя разумно.

– Договорились.

– Тогда как на данный момент твоя позиция насчет «Завтрака» абсолютно неразумна.

– Я обожаю завтрак.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Еще бы.

Пенни прокашливается и наконец полностью проникает в комнату. Я буквально чувствую, как пол моей минималистичной обители содрогается, не в силах принять яркую и причудливую Пенни Оукмен. Сегодня на ней винтажные черные кеды, ярко-розовые лосины с вышитыми черепами и сердечками, юбка, цвет которой лучше всего описывает фраза «пожар в зарослях фуксии», и футболка «Я ♥ Нью-Йорк», а растрепанная черная шевелюра наводит на мысль, что в парикмахерской сестра попросила прическу в стиле Беллатрисы Лестрейндж[9].

– Сидеть, – бросает она в коридор (отвечая на поскуливание Флаффа в духе «куда подевалась Пенни?»).

Сестра пересекает комнату и вручает мне конверт, надписанный моим именем и фамилией; ее осанка и движения подчеркивают торжественность момента.

– Вот. Я составила список причин, по которым ты обязан пересмотреть свою позицию по «Завтраку у Тиффани», и, в частности, причин, по которым ты обязан посмотреть этот фильм именно вместе со мной. Прочти на досуге, когда тебе будет удобно, хотя, вообще-то, лучше раньше, чем позже.

«Вообще» она произносит как «ва-апще».

Я сую конверт в карман, стараясь не расхохотаться.

– Учту твои пожелания.

– Стоп, ты что творишь?

– В каком смысле?

– Ты сунул список в карман. – Пенни таращится на мои брюки, словно их карман коварно сожрал плоды ее трудов.

– А куда мне его девать?

– Так ты про него забудешь, – уверяет она.

– Не забуду.

– Неужели? – Пенни притопывает ногой, идеально воспроизводя мамин жест. – А помнишь, как ты положил в карман «КитКат» и забыл про него…

– И?

– И пару часов спустя все подумали, что ты обосрался?

– Не говори «обосрался», Пенни. И я по-честному не забуду. Вот, смотри. Я поставлю будильник на айфоне. Для страховки.

– То есть, когда зазвонит будильник, ты прочитаешь письмо?

– Обязательно. Прочитаю и приобщусь мудрости, содержащейся в нем.

Пенни церемонно кивает:

– О большем я и не прошу.

Тут из коридора тявкает Флаффи, и Пенни добавляет:

– То есть мы с Флаффи не просим, если точнее. А теперь, если позволишь, меня ждут великие дела.

– К твоему сведению, восьмой класс не настолько важен, как можно подумать.

– Может, у тебя так и было, – отвечает сестрица, выходя из комнаты, – но я намерена произвести фурор.

Если ехать в школу длинной дорогой, то можно застать старика Зоба на маршруте. Я слегка притормаживаю между Милл-Гроув и Эшбрук, и вот он собственной персоной: трость, шляпа и зоб размером с картофелину на левой стороне шеи. Кто ты, старик Зоб? Проповедник на пенсии? Ветеран войны? Олигарх сети фастфуда? Сегодня я представляю себе его молодость: он преуспевающий ресторатор в Париже, американский экспат из Алабамы, сделавший ход конем в высшее общество, весь такой «вуле-ву куше авек муа»