– То есть ты верующий?
– Ну да. Чел был ходячей революцией, на десятилетия опередил свое время в таких вещах, как гендерная идентичность, сексуальная идентичность и вообще идентичность, поэтому, наверное, я сразу об этом подумал, когда ты спросила.
– Он оставался самим собой.
– Патологическая аутентичность. Вот в чем цель. А музыка, она просто… Но в хорошую фазу Боуи был лучше всех.
Пенни кивает, непослушная прядь всклокоченных волос падает ей на лицо.
– А я, как ты думаешь… тоже патологически аутентична?
Улыбка наконец прорывается наружу, но, как ни странно, одновременно на глаза наворачиваются слезы.
– Пенн, будь ты еще чуть-чуть аутентичнее, с тобой было бы не справиться.
Теперь уже она не может сдержать улыбку. Она допивает остаток макиато и проверяет состояние Марка Уолберга, который, судя по всему, мирно дремлет.
– Думаю, мне нравится Одри Хепбёрн из-за того, что я говорила раньше насчет родиться не в той эпохе. Я не знаю, на самом ли деле жизнь была такая, как в ее фильмах. Я не знаю, действительно ли люди так разговаривали. Или так одевались. Но мне хочется думать, что так все и было. Потому что, если все действительно так и было, значит, однажды может стать таким снова.
Иногда разговор с родной сестрой похож на путешествие по далекой стране, где вдруг поворачиваешь за угол и находишь свой дом. Мы с Пенни такие разные во многих отношениях, но вот это у нас общее.
– Как ты справляешься? – спрашивает она.
– Справляюсь с чем?
Сестра прокашливается:
– Неважно.
– Давай-давай говори.
– Я вообще не знаю, о чем говорила. О школе, наверное. Не знаю. Все так сложно.
Если Пенни считает, что я справляюсь, она обманывается. И я уже почти решаю признаться, что давно не могу взять себя в руки и решить, как быть дальше – каким быть, с кем быть, – но вместо этого открываю рот и говорю:
– Главное, найти подходящих друзей. – Не знаю, откуда это вырвалось, но слова продолжают приходить. – Школа, она как пороги на речке, понимаешь?
– Ты же никогда не сплавлялся по речкам, – говорит Пенни.
– Но ты понимаешь, о чем я. Как в кино: плывут несколько человек на каноэ, и вдруг речка убыстряется, они паникуют, кричат, а впереди водопад…
– …и все они умирают ужасной смертью.
– Ладно, не самая удачная метафора. Но ты поняла, да? Я тоже все еще на полпути, так что у меня нет ответов на все вопросы. Но одну вещь я знаю точно. В каноэ с тобой должны быть друзья. Те, на кого можно положиться. Правильные друзья тебя спасут, а неправильные утопят.
– А Вэл с Аланом тебя спасут?
– Да, – отвечаю я и потом, вспомнив про Лос-Анджелес, добавляю: – Наверное.