А как легко вообразить будущие затонувшие цивилизации: вот потерянный город Лос-Анджелес, обнаруженный в 8016 году ничего не подозревавшим клоном, когда тот, проезжая вдоль берега провинции Вегас, открыл загадочный мир кремниевых полупроводников, пленочных кинопроекторов и заросший водорослями знак «Голливуд». Клоны со всего мира телепортируются на конференции, посвященные изучению найденных артефактов, восхитительных останков той эпохи, когда настоящие оригиналы из плоти и крови производили другие оригиналы из плоти и крови немыслимо устаревшим методом трения и выделения. «Только представьте, каково тогда было жить», – телепатическим шепотом переговариваются клоны, почесывая генетически идеальные головы при виде диковинок.
Я люблю разглядывать фотографии затонувших цивилизаций и беззвучно проговаривать слова вроде «некрополь» и «забвение»; я смотрю на богоподобные статуи в каменных храмах, залитые сине-зеленым глубоководным светом, и думаю о людях, создавших эти сооружения. Возводились ли они при свете дня, в песках или снегах? Чей пот впитал вот этот камень, чьи нескончаемые песни выгравированы в его памяти? Хотелось ли строителям поскорее закончить рабочий день, чтобы пойти домой, чтобы их накормили, чтобы их любили? Или их мысли устремлялись в далекие края, в миры, ждущие покорения, к мужчинам и женщинам, которых предстоит поработить? Чаще всего я воображаю одного из рабочих: всего лишь винтик гигантской машины, он останавливается посреди работы, делает шаг назад и, оглядывая свое творение в новом провидческом свете, шепчет: «Однажды все это окажется на дне океана».
В такие моменты я обычно понимаю, что я тоже всего лишь винтик.
47. всего лишь очередной двор
Я впервые читаю вслух свои записи. Чувство такое, будто вся кровь прилила к голове и пульсирует в ушах.
Алан такой:
– Ну ты даешь!
– Что скажешь?
– Отлично, мужик. Дико депрессивно. Да и просто дико… но отлично. – Он оглядывает комнату, смотрит на часы: – Мне надо отлить. Я сейчас вернусь.
– Алан?
– Да?
– Что происходит?
Лицо у него внезапно становится непроницаемым.
– Не забудь свою мысль, – говорит он и исчезает в коридоре.
Пока его нет, я смотрю на экран компьютера. В самые мрачные моменты я беспокоюсь, что мои истории – сплошной плагиат. Однажды прямо посреди текста про то, как в любом новом месте я воображаю, будто там живу, мне попалась такая строчка в «Уолдене» Торо: «Есть в нашей жизни пора, когда каждая местность интересует нас как возможное место для дома». Я спокойно поставил «Уолдена» на полку и, как любой вменяемый писатель, решил: «Плевать, все равно запишу».