– Конечно. Проклятие козла.
Старик Зоб выбирает бутылку, щедрой рукой наливает виски в стакан и протягивает мне:
– Не выигрывали с девятьсот восьмого и решили, что наконец дождались. – Он наливает себе и шаркает к креслу, которое принимает его, как потертая бейсбольная перчатка. – Знай я тогда то, что знаю сейчас… как далек я от истины, сколько лет еще придется ждать…
Я осторожно отпиваю виски и рассматриваю одну из бейсбольных карточек в рамке: на ней молодой парнишка в майке с вышитыми спереди буквами «NY». Карточке, наверное, лет сто, и, насколько я могу судить, это единственная бейсбольная реликвия, не относящаяся к «Кабс». Внизу на ней значится фамилия «Меркл».
– Люди думают, что проклятие началось с чертова козла, – говорит старик Зоб, – но я-то знаю правду.
Он тянет виски, смакует его и, похоже, погружается в воспоминания. Когда он поднимает взгляд, у меня возникает чувство, что он забыл о моем присутствии.
– А ты странный парнишка, нет?
– Ну… вроде нет.
– И часто ты таскаешься домой к незнакомцам?
В точку. Прошлый раз, когда я пил спиртное, я оказался в гостях у Ротора. Не самая хорошая привычка.
– Никогда не видал, чтобы кто-то жил в гостинице, – говорю я.
– Наверное, ты еще много чего не видал.
Я поднимаю стакан:
– Любите бурбон до завтрака?
Он допивает свою порцию и возвращается к бару:
– Можешь подождать завтрака, если хочешь.
Я делаю глоток и замечаю на камине маленькую урну с золотой табличкой: «Спи спокойно, Герман, всем котам кот».
– Вы кошатник, мистер Джордж?
– Элам.
– Простите, не понял?
Он снова наклоняет бутылку к своему стакану и держит чуть подольше, чем в первый раз.
– Так меня зовут, – говорит он. – Я предпочитаю обращение мистер Элам. И я не понимаю, что значит кошатник. У меня был кот. Теперь нету.
– Ясно.
– Ты материал для доклада собираешь? – спрашивает он. – Для школы?
– Нет.
Он показывает на свой зоб:
– Тогда дело в этом, да? Ты увидел, заинтересовался, может, даже в Интернете поискал. А в конце концов решил заявиться… – он щелкает языком, – прямиком к первоисточнику.
– Я не хотел… не собирался…
– Еще как хотел, – возражает он, – еще как собирался. Как тебе бурбон?
– Хороший, – отвечаю я и потом: – Слушайте…
Но как объяснить, что за прошедшие полгода я сочинил сотню историй о его жизни и даже перестроил режим дня, чтобы наблюдать, как он следует по своему маршруту каждый день в одно и то же время, без малейших сбоев? Он прав: я заинтересовался. Но зоб тут ни при чем. Дело в самом старике. Мне интересно узнать, кто он такой, как максимум – понять, почему он, будучи одним из моих странных влечений, не переменился, а как минимум – снова спокойно ходить между Милл-Гроув и Эшбрук.