Так невыполнимо.
Кветка на секунду закрыла глаза, поднимая лицо к небу, потом снова открыла, надеясь, что с помощью этого простого действия вернула себе трезвый взгляд на жизнь, недовольно сморщила нос и вошла в холл общежития.
* * *
Проснувшись следующим утром, Кветка вдруг поняла, что не за горами весна, которая знаменует собой наступление того самого времени года, по прошествии которого можно уезжать домой. Хотя домой – это сильно сказано. Где там дом? А может… остаться в городе, с Лизой? Недолго думая, Кветка озвучила свою новую идею вслух и поинтересовалась.
– Как ты на это смотришь? Будем вместе жить в городе. Снимем квартиру, повесим цветастые занавески, а по вечерам будем ходить по улицам и знакомиться с самыми стильными молодыми людьми.
Синичка засмеялась, заплетая косу, – пальцы мелькали в прядях волос ловко и точно, как заколдованные.
– Тебе будет плохо в городе. Ты выросла для простора, для открытого неба и бескрайних лесов. То есть для периферии, извини, если грубо звучит.
– Не извиню.
– Никогда?
– До конца дней своих. А может, и после.
– Надо же. А я жутко боюсь всего потустороннего. Привидений там, или злобных душонок тощих девственниц.
– Нет, не прощу.
– А если я тебя научу портреты писать?
Кветка надула губы и задумалась. Обман, конечно, насчет научу, чтобы научиться писать портреты, кроме таланта, который лично в ней присутствует лишь в зачаточном состоянии, еще необходима отточенная техника и знание физиологии, то есть строения черепа и мышц. Это скучно.
– Покажу простейшее сочетание кругов и овалов, по которым легко создать любое лицо, – дьявольски соблазнительным голосом сообщила Лиза, хитро прищуривая глаза, и ничего не оставалось, кроме как согласиться. Еще не факт, что соседка даст слабину и предложит нечто подобное еще раз. Когда еще на нее накатит хорошее настроение? Может, такого чуда в ближайшее десятилетие больше не произойдет.
Инструкцию в картинках Лиза прислала по планшету на новостных занятиях. Кветка не удержалась и, искоса поглядывая на господина Тувэ, с целью создать видимость прилежной ученицы, одновременно пыталась повторить очередность кругов и овалов, которые у Лизы легко превращались в лицо дяди Паши. Такой добродушный вид он имел всякий раз, когда покидал «после чаепития» комнату своей дамы сердца.
У Кветки тоже неплохо получилось, но лицо оставалось совершенно неузнаваемым. То есть она знала, конечно, кого рисовала, но никто другой ни за что бы не догадался, что вряд ли свидетельствовало об успехе в данной области. Придется потренироваться.