Примерно через полчаса почти совсем стемнело, и группа закончила выступление. Немногочисленные зрители бросали деньги в шляпу, которую девушка в оранжевой юбке и черном боди, с улыбкой носила перед ними. Собрав все, что ей хотели заплатить, девушка решительно направилась к лавке и остановилась перед Алехо, призывно приосанившись. Она стояла, смотрела сверху вниз, и улыбка на ее губах жила словно сама по себе – изменчивая и разнообразная. Насмешка, интерес, томление и расчет – улыбка говорила сама за себя. Алехо молча достал портмоне и сунул в шляпу пару крупных купюр.
– Опять пришел нас послушать? – заговорила девушка.
– Да.
– Ты столько денег оставляешь, – она потрясла шляпой, – скажи честно, ты из-за меня приходишь?
Алехо не нашелся с ответом. Танцовщица расценила по-своему.
– Тут многие приходят из-за меня. Хотят познакомиться поближе, будто я не танец продаю, а себя, – она фыркнула. – Я их всех посылаю на хрен. А вот ты мне нравишься. Пригласишь меня в гости? – она поправила волосы, открывая тонкую шею, – я думаю, ты заслужил возможность познакомиться со мной поближе. Только давай без грубости, я не люблю, когда меня пытаются заставить делать то, чего я не хочу. И надеюсь, ты умеешь ласкать женщин?
Алехо откинулся на лавку, расставляя ноги.
Девушка казалась юрким хрупким зверьком, которого приятно носить за пазухой, с любопытными глазками и крошечными царапучими коготками – и такой же животно-откровенной. И грудь у нее была неплохой. Алехо проследил, как она поднимается под натянутой черной материей боди, и почти почувствовал тепло ее кожи.
– Ты красивая. Но я не люблю, когда мои гости задерживаются надолго, а тем более остаются ночевать. Обратное такси оплачу. Телефон не дам. Это тебя устраивает?
– Более чем, – она уже выгребла из шляпы мелкие деньги и теперь складывала в стопку бумажные купюры. – Так что, идем?
Алехо снова не смог найти слов и только молча кивнул. Он бы убил любого мужчину, посмевшего так обойтись с одной из его сестер. Но его ставила в тупик мысль, что повзрослев, сестры сами могли позволить так с собой обращаться. Могли захотеть этого…
Гитарист тем временем упаковал гитару и, смеясь, что-то говорил дудочнику. Тот вдруг посмотрел в сторону скамейки, скорбный взгляд, не задевая Алехо, остановился на его собеседнице, а после дудочник отвел взгляд и опустил глаза вниз. Быстро-быстро, так же, как делала та девчонка… минималка из академии. И при этом во взгляде, длившемся мгновение, столько всего было…
Он вздохнул – не очень-то приятно менять решения по ходу движения поезда.