– Хочешь дам совет? Как товарищ по несчастью, ребенок разведенных родителей? – Она тут же вскинула руки, когда я попытался возразить. – Извини, как ребенок разведенных ребенку раздельно проживающих родителей. – По ее тону можно было догадаться, что она считает это различие формальностью. Я почувствовал, что во мне пробуждается злость, знакомая мне по первой нашей встрече. – Не трать энергию на пустяки.
– Пустяки?
– Да, ты знаешь, все эти мелкие акты бунта вроде жизни на чемоданах и…
– Курения?
Ее губы дернулись, и она сдержала улыбку, столь неуловимым движением мгновенно остудив мой гнев.
– Ладно, да, и курение тоже. Хотя в свою защиту могу сказать, что я вынуждена прибегать к средствам, которые напоминают обо мне даже в мое отсутствие, поскольку я почти не видела отца в течение нескольких месяцев. В последний раз, когда он стоял у моей двери и умолял меня пойти с ним поужинать… – она жестом показала на мою дверь, – это было… о, никогда.
– Серьезно?
– Нет, – ответила она, теребя свою косу. – Я все это выдумываю, чтобы ты меня пожалел.
И зачем она это говорит?
– Мне жаль.
– Не будем о нем. Давай лучше поболтаем о тебе. – Она снова вскарабкалась на колени, перекинула косу через плечо и стала расплетать пальцами спутанные пряди. – Ты так и не сказал мне, что твоя мама думает о нашей фотке. Понравилась, да?
Я недоуменно заморгал. Мне снова вспомнилась мама на кухне и выражение ее лица, когда я показал ей фотографию. С того момента я смотрел на фото глазами матери и видел на ней Грега.
– Дай-ка угадаю. – Джолин перекатилась на живот и свесилась через край, выискивая что-то под кроватью, так что ее невероятно длинные волосы растеклись по полу. – Она считает, что я слишком симпатичная для тебя. Не расстраивайся, – добавила она. – Когда выйдешь из лопоухого возраста, ты станешь невыносимо милым. – Тут она подняла глаза и увидела мое лицо – пылающее, но не от ее поддразнивания, а от мыслей о Греге. – Вау, какой ты чувствительный. – Она повернулась и села лицом ко мне, откинув волосы с глаз. – Я просто подкалываю тебя. И даже если не так, ты и сейчас сносно милый, Адам. Сносно – это, считай, милый. К тому же мне нравятся твои уши. Они у тебя первыми загораются, как светящий нос Рудольфа[14], когда ты смущаешься.
Словно по команде, кровь прилила к моим ушам.
– Честно говоря, более чем сносно милый, но ты, вероятно, и сам это знаешь. Слушай, так вот почему ты так сильно краснеешь? А ты можешь использовать это как суперсилу флирта?
Своей неугомонной болтовней она буквально оттащила меня от края пропасти, даже не догадываясь о том, где я оказался и почему. Печаль, таившаяся в глубине моего сознания, когда я думал о Греге, отступила, когда щербатая улыбка Джолин затмила собой весь мир и заставила меня улыбнуться. И она еще думала, что это