– Да ладно тебе. Я прямо-таки чувствую, что на этот раз проиграю.
Я рассмеялся.
– Ты еще и врушка. Нет, ни за что. Я не собираюсь в прямом и переносном смысле проигрывать в карты последнюю рубашку. Оставь мне хоть каплю достоинства, ладно?
– Достоинство переоценивают. К тому же… – Она нахмурилась и зарылась в куче своей добычи. – Кажется, я выиграла его в последней партии. – Я пихнул ее ногой в носке, и она в ответ, отложив камеру, швырнула в меня печеньем «Орео». Я потянулся и поймал его ртом.
Мы оба хохотали, обстреливая друг друга мелочевкой, когда вошли папа и Джереми. Мой смех тут же оборвался. Джолин же потребовалось с полминуты, чтобы прийти в себя. И еще больше, чтобы последовать моему примеру и встать. Она то и дело поглядывала на меня, словно не зная, как реагировать, как будто ее никогда не застукивали за тем, что она не должна делать, и ей не устраивали головомойку наподобие той, что ожидала меня.
Папа бросил взгляд на наши карты и нехитрую снедь, а потом повернулся к холодильнику и сунул туда пакеты с едой навынос. Джереми стремительно шагнул ко мне.
– Ты – ничтожество, тебе это известно?
Мышца дернулась на моей щеке.
– Я не собираюсь ездить с ним обедать, чтобы облегчить ему чувство вины за то, что он ушел от мамы.
Джереми сделал еще один шаг ко мне, и Джолин пришлось отступить, чтобы он в нее не врезался. Она поскользнулась на разбросанных по полу картах и схватила меня за руку, чтобы не упасть. Я уже собирался отпихнуть Джереми, когда она восстановила равновесие и улыбнулась.
– Я в порядке. – Она посмотрела на моего брата. – Кстати, меня зовут Джолин. А ты, должно быть, Джереми. – Она представилась без малейшей неловкости, как будто не мой брат только что едва не сбил ее с ног. Он сглотнул, и на мгновение показалось, что ему стало стыдно. Затем его лицо снова посуровело.
– Я просто…
Джолин кивнула и уселась на пол, скрестив ноги, после чего собрала карты и начала их тасовать.
– Что скажешь, Джереми? Хочешь, тебе тоже сдам?
Мы оба с одинаковым изумлением уставились на нее.
– Полагаю, ты знаком с Техасским холдемом[18]. Кстати, сколько, по-твоему, стоят твои часы?
Джереми хмуро посмотрел на нее, потом повернулся ко мне.
– Уведи ее отсюда.
Я оттолкнул его одной рукой.
– Ты так разговариваешь с девушками, но меня называешь ничтожеством?
– Да, и могу это повторить. – Джереми подался вперед. – Ты ноешь, жалуешься на головную боль, чтобы снова пропустить ужин с нами, а потом приглашаешь к себе подружку?
Мое лицо вспыхнуло, и я сжал кулаки.
– Это его право, – подала голос Джолин, открывая три карты. – И ты напрасно кипятишься.