– Мы можем поговорить в любое удобное для вас время. Возможно, пока вам не стоит бередить свежую рану.
– Благодарю, но, если позволите, я хотела бы поговорить с вами сегодня. Для меня это важно.
Магистр молча кивнул, пододвинул стул и сел напротив девушки. Сегодня он был совсем негрозен и вел себя с Екатериной как с ровней, а не как начальник с подчиненной. Ничто человеческое было ему не чуждо.
– Вы не можете отдать мне медальон барона? – несмело спросила Екатерина.
Это было не главное, о чем она хотела просить, но для нее имело значение. Память о Генрихе, которого она будет любить всю оставшуюся жизнь.
– Да, конечно, – Магистр протянул его девушке.
Она надела медальон на шею и крепко прижала ладонью к груди. Прохладный, гладкий… Она согреет его, но это ничего не изменит. Девушка благодарно посмотрела на Магистра.
– Мне это очень важно. Сама не знаю, почему, – она немного помолчала и продолжила. – Еще одна просьба. Как я поняла из выступлений на собрании, Полине для реализации ее чудовищного плана не обойтись без общего шабаша.
– Да. Но мы не позволим ей сделать это. Для Братства это уже вопрос чести.
Екатерина глубоко вздохнула и произнесла:
– Я прошу вас взять меня на предстоящее дело.
Магистр должен понять ее и не посмеет отказать в такой просьбе. Но патрон нахмурился. Пусть гневается, она это переживет.
– Нет. У вас недостает опыта, и вы об этом прекрасно знаете, – Магистр был непреклонен. – Вы будете только мешать своим товарищам.
– Точно так же говорил фон Берг, – задумчиво произнесла она, печально улыбнувшись. – Но теперь все изменилось.
– Ваша просьба неприемлема, вы сами все прекрасно понимаете.
– Хорошо, тогда я не прошу, я требую. Я имею на это право. Погиб мой наставник, – она осеклась и через мгновение продолжила. – Я люблю его, вы должны меня понять. Опыта у меня достаточно и я в себе уверена. Все время после… похорон… я усиленно занималась. Можете спросить у Егора и моего тренера. Ненависть придает мне силы. И у меня есть дар, вы же знаете. С ним я сильнее многих мужчин.
Девушке было непросто говорить о сокровенных вещах. Но и скрывать ей нечего. Патрон должен понять, что подвигло ее на такое решение. Пусть думает о ней что угодно, ее это не волнует.
Магистр не ожидал подобного заявления. Никто и никогда в Братстве не требовал что-либо от него. Это запрещал Устав.
– Нет, я не выполню ваше требование, – он мягко улыбнулся и взял ее за руку. – Это равносильно подписать вам смертный приговор. Вы явно переоцениваете свои силы.
– Нет, я знаю, что готова к схватке с этими тварями. И мой дар усиливать удар ножом в этом тоже помогает.