«Как? Как это создание всё ещё борется с нами? Оно уже должно быть наполовину мертво. Как оно умудряется поддерживать тьму в куполе. Мы же даже его ещё не видели!»
Голос Клода ответил ему что-то, но так тихо, что я не расслышала.
«Я знаю», — снова заорал дядя. «Он должен сломаться! Если это существо умрёт, прежде чем согласится на контракт, то я… я…», — он начал заикаться в поисках подходящей угрозы.
«Ой, отец, заткнись», — психанул Трэвис. «Мы все на нервах.»
«Ещё раз так со мной заговоришь, и я сломаю тебе челюсть», — прорычал дядя. «Ты всего лишь ученик. И если хочешь получить хоть одно имя демона от меня, то начинай относиться ко мне с уважением!»
Они замолчали.
«Нам нужен перерыв», — предложил Клод. «Давайте съездим куда-нибудь поедим.»
Дядя согласился, и их голоса стихли. Я выждала минуту и услышала, как хлопнула входная дверь.
Я взглянула на кружку в своих руках. Дымящееся какао наполнило её до краёв, сверху я налила сливки. Сжимая в руке кружку, я выскользнула из кухни и спустилась по лестнице в подвал.
Я включила свет в библиотеке, подошла к куполу и опустилась на колени. «Зуилас?»
Тьма внутри круга рассеялась. Он лежал на боку, подложив руку под голову, как подушку. В этот раз он выглядел более умиротворённым, но его глаза снова были черны.
«Payilas.»
«Как сегодня всё прошло?»
Он устало взглянул на меня: «Они более mailēshta, чем раньше.»
«Что это значит?»
Его брови сморщились, и он закрыл глаза, видимо, в поисках подходящего перевода. «Раздражающие. Они раздражают.»
Я замешкалась, уставившись на парующую чашку, затем протянула её. «Я принесла это тебе. Можешь не пить, если не хочешь. Но оно горячее.»
Он выдохнул, затем принял сидячее положение — металлические пластины на его ноге полоснули по полу. Я поставила чашку на серебряную линию, ручкой к нему, и он взял её в руки. Его глаза прищурились, когда он ткнул пальцем во взбитые сливки, которые покачивались на горячей жидкости.
Наверное, со сливками я всё-таки переборщила.
Он за раз выпил содержимое чашки, затем поставил её на линию. Я забрала её и отставила в сторону.
«Чего ты хочешь?», — спросил он устало.
«Что ты имеешь в виду?»
Он указал пальцем на чашку: «За это.»
«Я ничего не хочу.»
В его голосе послышалось рычание: «Спрашивай.»
«Но…»
Очевидно, для него было важно ничего не принимать от меня просто так. Ну, если ему это принесёт облегчение…Я пыталась придумать простой вопрос. Он наблюдал за моим мыслительным процессом: по его лицу скользили тени.
«Я хочу прикоснуться к тебе», — выдала я, не подумав и тут же об этом пожалела.