Вокруг меня вилась красная магия. Зуилас что-то быстро шептал, его лицо было сконцентрировано на заклинаниях. Сила пульсировала в его руке и заряжала заклинание. Светящаяся магия «работала» над моей кровоточащей раной.
Его глаза, яркие от силы, поймали мой взгляд. Затем он прошептал последнюю команду, жар наполнил его заклинание. Мучительная боль пронзила мою руку и я отключилась.
«Робин», — вздыхала мама, размазывая мазь по моей руке: «что я говорила насчёт позвать на помощь меня или отца, когда ты пытаешься попробовать что-то новое?»
Я мрачно уставилась на свой порезанный палец. На столе возле меня лежала открытой старая книга, на её страницах виднелись кровавые капли. Рядом лежал нож, которым я разрезала свой палец.
«Когда ты станешь старше я научу тебя реставрировать книги», — пообещала мама. «Давай уберёмся.»
Я помогла ей собрать инструменты, и мы отнесли их в её кабинет. Её чёрные волосы были собраны в хвост, который задорно подпрыгивал при каждом шаге. Её голубые глаза были точно такими же, как и мои.
Она открыла кабинет и сложила инструменты в ящик — тот самый ящик, из которого я их «позаимствовала». Затем она достала что-то, обёрнутое в коричневую бумагу — какой-то маленький предмет: «А когда ты усовершенствуешься в реставрировании книг, ты сможешь мне помочь с этим.»
Она развернула бумагу. Внутри лежала толстая книга размером с блокнот. Потускневшая пряжка свисала с кожаной обложки; листы белой бумаги слегка торчали — на них можно было увидеть мамины пометки.
«Это очень важная книга, и однажды она будет твоей. Прежде чем ты её унаследуешь мы её отреставрируем и переведём. Это будет наш с тобой общий проект, а когда у тебя будет дочь, ты передаешь ей эту книгу.»
Я поморщилась: «А что, если у меня не будет дочери?»
Она слегка щёлкнула меня по носу: «Эти переживания оставим на попозже, мой маленький птенчик. Пойдём поищем папу? Что-то он задерживается во дворе.»
«Робин!»
Мой порезанный палец разболелся, и я с ужасом уставилась на красную жидкость, просачивающуюся сквозь пластырь.
«Робин!»
Три глубоких разреза на моей руке, кровь капает на пол, я кричу…
«Робин!»
Чьи-то руки сильно трясли меня за плечо, и я резко открыла глаза.
Надо мной с бледным лицом склонилась Амалия. Ужасная сцена открылась передо мной в мерцающем свете библиотеке. Пустой круг вызова. Повсюду кровь. Два тела. У меня появились рвотные позывы от удушающего запаха смерти.
«Она пришла в себя?», — голос дяди Джэка заставил меня подпрыгнуть на месте. Он появился позади Амалии — его лицо красное от гнева, на лбу выступили вены.