Через десять минут вошли во двор, пересекли его и оказались перед дверью шестиэтажного дома.
– Дом хороший, – сказала Алла Федоровна, окидывая здание цепким взглядом оценщика. – Крепкий, простоит еще сто лет и никакой реновации не потребует. – Она набрала код и потянула дверь на себя.
Они нырнули в подъезд, и дверь захлопнулась за ними с гулким звуком. В этот момент Паша обернулся назад, словно желая удостовериться, что дверь на месте и выход есть.
На третий этаж они поднялись пешком – лифт в шахте двигался медленно, ворча и громыхая цепями. Никто из них не захотел ждать, поэтому рванули вверх по лестнице, растянувшись в цепочку: первой Алла Федоровна, потом отец, следом мать. Замыкал это шествие Павел.
По лицу Аллы Федоровны было видно, что она изо всех сил старается скрыть зависть к деревенщине, которой внезапно повезло получить недвигу в центре Москвы. Эта зависть таилась в ее двойном подбородке, острых карих глазах, губах, которые она то поджимала, то вытягивала в трубочку, с шумом вдыхая воздух. Она таилась в нарочито суетливых жестах. Женщина смотрела то подобострастно, то презрительно, не понимая, как смешно она выглядит со стороны.
Перед тем как открыть дверь квартиры, Алла Федоровна с важностью взглянула на них, словно призывая отнестись к моменту со всей серьезностью, потом вставила ключ в замок, повернула на два оборота, с усилием нажала на дверь, и та распахнулась.
– Прошу! – торжественно произнесла Алла Федоровна.
Она зашла в коридор, они следом.
Первое, что бросилось в глаза Павлу, – старинный трельяж с тяжелой красивой окантовкой – литые розы с вензелями. Мама дорогая! Вот красота! Такие зеркала Паша видел только в музее, а здесь прямо дома! Они прошли на кухню – высокие потолки, мебель старая, похоже, еще из советских времен. Кухня была не очень большой, но из-за высоты потолков складывалось впечатление, что помещение залито светом. Потом осмотрели две комнаты: одна побольше – гостиная, сказала Алла Федоровна, растянув гласные, отчего получилось – го-о-остин-на-а-ая… да еще с блеском в глазах. У одной из стен стояло пианино – было видно, что тоже старинное. Буфет с посудой, легкие занавеси. Изящная люстра, на полу – сине-красный ковер.
– Теперь в спальню хозяйки, – тем же торжественным тоном объявила Алла.
В спальне находиться было тяжело, там еще держался стойкий запах лекарств, на стуле лежала стопка одежды, а на полу перед большой кроватью стояла пара разношенных тапочек неопределенного цвета.
– Это вы осмотрите потом. – Алла Федоровна быстро развернулась, и они вернулись в гостиную.