Эту девушку послал мне не иначе как добрый дьявол. Я с сожалением подумал об Эве, которую нельзя использовать подобным образом: в обществе она не бывает и, кроме того, мы работаем вместе… Значит, Эржи не будет раздражать, если я стану оказывать Эве внимание. Бедняжка…
А вот Кати явно ее раздражала. Мы с Кати сидели за одним столом, много пили, и после второй рюмки коньяка она начала смеяться без умолку, постоянно хотела танцевать, — словом, ей почти удалось испортить Эржи весь вечер. Эржи выглядела все более усталой, недовольной, почти не танцевала, не вмешивалась в разговоры, сидела, глядя прямо перед собой. Я не заметил, чтобы она смотрела на меня.
Около полуночи я пригласил ее танцевать.
Утомленным движением она протянула руку и при этом спросила:
— Вы никогда не чувствуете усталости?
Я поглядел на нее и не ответил. Затем дал ей дружеский совет поберечь себя: на нервные, как она, натуры изнуряюще действует внезапная перемена воздуха.
Я танцевал с ней, как с девушкой, впервые попавшей на бал, будто у меня рук не было. Лишь слегка касался ее талии.
Когда во время танца она впервые посмотрела на меня, я улыбнулся.
— Чему вы улыбаетесь?
— Любуюсь вами. Будь вы моей, я тоже обращался бы с вами, как с куклой. Но не как с фарфоровой, а как с живой. Такой маленькой, веселой, куклой-проказницей, которую нужно выводить на мороз, в дождь, в снег, приучать к собакам, кошкам, поросятам, дребезжащему желтому трамваю, а вовсе не дарить ей игрушечную машину, чтобы она в Будапеште холила в ней свой сплин.
— Вы ошибаетесь, — немного отчужденно произнесла она, широко раскрыв глаза.
— В том, что я бы сделал, — не ошибаюсь.
Кроме нас двоих, никто не танцевал, неожиданно я отпустил ее руку, убрал другую с ее талии и сказал:
— Мне больше не хочется танцевать. Вы не рассердитесь, если мы прекратим?
И тотчас поспешно добавил:
— Я так хочу вас, что не смею даже взять вас за руку. Мне хочется броситься на колени прямо на этот мозаичный пол, чтобы целовать ваши ноги. Я влюблен в вас.
Она только глянула на меня и пошла к своему столику. А через несколько минут встала и ушла вместе с мужем.
Нас осталось шестеро. Кати, еще две девушки и два парня. Парни — они были, пожалуй, старше меня, но их называли мальчиками, — парни, видимо, радовались, что могут остаться одни и беззаботно предаваться ночной жизни в уверенности, что на расстоянии в несколько лестничных ступенек их ждет постель, на другой день — поданный в кровать завтрак, ванная комната, словом, райское житье и даже более того — захватывающие любовные приключения… Оба они про себя прикидывали, согласится ли подняться к нему в комнату его избранница.