Домик, окруженный садом, очень мило и приятно выглядел снаружи, но оказался очень тесным внутри. Когда я переступила порог, мне все там понравилось, точно я попала в сказочное жилище карликов. Я распахнула все окна и дверь, чтобы не было душно, и огляделась по сторонам. Домик состоял из одной комнаты, кухни и какого-то коридорчика, как я потом узнала, перестроенного из веранды. В комнате стояли старая кровать, обитый бархатом, выцветший диван, стол, качалка, радиоприемник, этажерка с несколькими десятками книг. А кроме того, туалетный столик с трехстворчатым зеркалом, большая железная печь, гардероб, буфет. Комнатушка была забита мебелью до отказа, так что не повернешься, и я не могла даже представить себе, как жили в ней люди. На столе, тумбочке — там стояла и тумбочка — красовались вязаные кружевные салфетки, на кровати — покрывало ручной работы, на стене — семейный портрет, написанный масляными красками, — типичное творение бродячего деревенского художника. На картине были изображены усатый мужчина с раскосой женщиной и двумя детишками, один из которых, видно, и был Пиштой. Впрочем, из-за тесноты мне не удалось как следует разглядеть картину.
Потом мы с Пиштой пошли на кухню распаковывать наши припасы. А мы привезли с собой всякую снедь: масло, сардины, ветчину, коньяк, вино, шампанское; я делала покупки с таким азартом, что, несмотря на протесты Пишты, никак не могла остановиться.
— Пусть у нас будет все, что только может прийти в голову, — упрямо твердила я.
Мы купили и фрукты и сладости, в термос я положила мороженое.
Кухня понравилась мне больше, чем комната. Она казалась более пригодной для жилья в свободное от сна время. Я сразу принялась накрывать ужин.
— Ты один здесь живешь?
— Пока да… Я жил с матерью, но она сейчас гостит у моей младшей сестры в Ваце, верно, пробудет у нее еще неделю… Мы договорились, что с осени сестра переберется сюда, если я уеду в Шомодь.
— А как они будут ездить отсюда в Вац?
— Мой шурин — железнодорожник. Он, вероятно, устроится на работу здесь или где-нибудь поблизости.
— Тебе не жалко расставаться с домом?
— Нет.
— Почему? Разве ты не любил его?
— Посмотри внимательней. Разве похоже, что я люблю эту хижину? Или я иначе спрошу: неужели она выглядела бы так, если бы я любил ее?
— А какую бы ты любил?
— Я люблю тебя.
— Милый… Какой дом ты бы любил?