Директор и агроном стали вежливо расспрашивать меня, нравится ли мне госхоз; я, видно, произвела на них приятное впечатление. По опыту знаю, если женщина в ударе и хорошо выглядит, то все мужчины реагируют одинаково: стараются покрасоваться перед ней. И эти не составляли исключения.
— Давайте осмотрим ремонтную мастерскую, — предложил один из них, возможно директор.
Он водил меня по мастерской и давал объяснения. Я не все понимала, вероятно, потому, что слушала невнимательно. Но я просто не могла слушать внимательно, как в детстве во время прогулок с отцом. Я только машинально плелась за мужчинами, которые были поглощены своими делами, осматривали мастерскую и иногда бросали мне на ходу:
— Эва, вы не скучаете?
Они рассеянно тянули меня за руку: не отставай, мол, не глазей по сторонам… не ковыряй в носу, малышка.
К нам вышли несколько работников мастерской, все они представились нам и стали меня спрашивать, нравится ли мне здесь, точно я была женой Пишты и собиралась сюда переехать. И это было хуже всего. Пусть бы уж засыпали меня вопросами, что мне надо и кого я ищу. Мы беспрестанно ходили вокруг разных машин и инструментов, и все это казалось мне совершенно бессмысленным: ведь если Пиште придется работать в госхозе, он вполне успеет ознакомиться с машинами, да, вероятно, он их и так знает, а сколько их здесь, он и потом разберется. Но Пишта все ходил и ходил по мастерской, вступая в разговор то с одним, то с другим, и в конце концов вокруг нас собралось человек десять. Я была в этом обществе единственной женщиной, там, правда, была еще одна молодая девушка, работавшая на станке, но она не присоединилась к нам, а, пожав Пиште руку, снова занялась своим делом.
Взглянув на часы, я увидела, что уже около двух.
— Верно, пора обедать, — сказал один из мужчин, чье имя, так же, впрочем, как имена остальных, я не запомнила. — Вижу, вам уже наскучил этот осмотр. Да?
— Здорово наскучил, — ответила я с самым милым смехом, на который только была способна, чтобы сгладить резкость моих слов.
Он тоже засмеялся.
— Ну, конечно. У вас какая специальность?
— Моя специальность… — Я тянула, не зная что сказать. — Спросите что-нибудь полегче.
— Да ну? Неужели так трудно ответить?
— У меня ее нет… я бросила университет, не получив специальности. Хотела стать художником, но не нашла своего жанра, — придумала я наконец этот глубокомысленный ответ.
Мой собеседник остался вполне удовлетворен им и сразу заговорил о значении искусства. На мою вторую фразу он, очевидно, не обратил внимания. Он принялся расхваливать какую-то книгу и спросил, читала ли я ее. Я пропустила мимо ушей название и, поскольку переспрашивать мне было лень, утвердительно кивнула головой. Мы немного потолковали об этой книге, он упомянул и другую, которой я не знала, но сделала вид, что читала, и у него, наверно, осталось впечатление, что мы очень приятно побеседовали; я была того же мнения: хоть было о чем поговорить.