А может, руководители нашей операцией остерегались именно такого развития событий?! Тогда зачем надо было доводить «Жука» до саботажа контактов?! А может, в силу «личных особенностей» руководителей ОГПУ (под руководством Ягоды), вросших в свои властные кресла и дрожащих за любой провал, они отказались от разработки перспективного направления работы?! А может, действительно уже тогда «маячил» контур будущего заговора, и никто из них не хотел рисковать последующей карьерой, чтобы в случае успеха «дворцового переворота» не быть обвинённым в борьбе со спецслужбами Рейха, Франции или Польши?! Поскольку в случае успеха заговорщиков, что было вполне реально, по их представлению так же, как и иных троцкистов и всяких «правых», они могли претендовать на манящие должности, только теперь уже при капитализме. А не присоединись к заговорщикам — тогда бы их ожидала участь царских жандармов, которых без особых формальностей «ставили к стенке». Так что выбор был невелик. Да и время торопило. А о том, что заговор назревал, лучше руководителей спецслужб никто не знал. Поэтому надо было определяться. То есть обозначить свою позицию участника и на деле доказать свою преданность заговорщикам. Каким образом?! Только одним — саботажем и предательством!
Итог. В сентябре 1934 года агент советской разведки «Жук» в силу различных причин выехать в Варшаву оказался не в состоянии.
Из материалов дела на В. Недайкашу усматривается, что следующее сообщение от него датируется апрелем 1935 года. В этом месяце в Париж приезжал А. Левицкий, и «Жук» с ним провёл несколько коротких «задушевных» встреч вместе с генералом А. Удовиченко, представлявшем интересы УНР во Франции. Несмотря на годичный перерыв в личном общении, А. Левицкий искренне был рад видеть Василия и в порыве откровенности, узнав, что тот собирается пробыть в Варшаве 1–2 месяца, предложил ему: «…Хотя бы это время помогите Змиенко, а там, может быть, и удастся уговорить вас остаться навсегда…»[81]
Получив такое предложение от Головного атамана, «Жук», инструктируемый сотрудниками посольской резидентуры, засобирался в дорогу. Ситуация явно менялась в пользу советской разведки, и в посольстве наскоро был составлен план первоочередных задач, которые должен выполнить агент после зачисления на службу во 2-й Отдел.
Прежде всего, констатировалось, что: «…1. Поскольку сомнения у вас рассеялись касательно отношений к вам Левицкого после свидания в Париже, учитывая, что Левицкий по своей инициативе предложил вам выехать в Варшаву помочь Змиенко в работе, вопрос о получении места в разведке УНР считаем решённым…»