– Я тебя не целовал, женщина! – Караколь тряс меня уже раздраженно. – Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме тряпок и поцелуев? Дура!
Лучше бы подтвердил мою версию про отвращение, и мы бы на этом успокоились. Теперь мне что делать? Возвращаться к Папаше и допросы с пытками для всех семи грехов устраивать? А сколько лет у меня на это уйдет?
Хотя поцелуем больше, поцелуем меньше…
Кажется, Шерези, мы наблюдаем с тобой другую крайность. Помнится, было время, когда ты мысленно величала себя в мужском роде и боялась вовсе утратить женское естество. Ты становишься развратницей!
Нисколько! Вот если бы я получала от поцелуев удовольствие…
Караколь зарычал, дернул меня, развернул и прижал к своей груди спиной. Подо мной разверзлась бездна, которой было ровным счетом наплевать на мои жалкие попытки не думать о ней.
Я зажмурилась, затем широко открыла глаза. Как же красиво, святые бубенчики! Как невероятно, нечеловечески красиво!
Розовые громады облаков, подсвеченные солнцем, вихри, мельтешение изумрудных пятен далеко внизу.
И я заорала, но не от ужаса, а от переполнившего меня восторга.
И в этот самый миг, будто понукаемый моим криком, фахан сложил крылья. Мы понеслись вниз.
Маневр Караколя я перенесла стоически, даже не попыталась вознести молитву, тем более что вскорости падение замедлилось.
Мы приземлились на ту самую террасу, с которой я так великолепно и бесславно пыталась бежать. На мраморе ее даже оставались следы моей крови.
– Ну наконец!
Яркая фиолетовая вспышка, запах грозы, дымный вихрь. Появившаяся из этого вихря безумная королева была в красном.
Не лучший выбор цвета. Волосы безумной королевы, короткие, почти как у мужчины, и, видимо, чтоб скрыть недостаток длины и пышности, забранные в золотую, украшенную рубинами сетку, были рыжими. А рыжим, как известно, красный не к лицу.
Когда-то Моник была блондинкой, с фиалковыми ясными глазами, пикантными ямочками на щеках, пухлыми губками и прочими прелестностями. Теперь она Ригель – претендентка на ардерский трон, убийца, заговорщица и моя похитительница. Пухлость ее и ямочки никуда не делись, но в сочетании с волосами смотрелись несколько нелепо. Да и глаза казались слишком светлыми и безжизненными.
– Госпожа! – Караколь опустился на колено.
Я опустила лишь взгляд – на свои ноги в черных шелковых чулках, на бедра, на которых топорщились атласные штанины. Мы с Ригель при желании могли бы изобразить парочку. Мой мужской костюм – того же оттенка, что и ее туалет. Только желания у меня нет никакого.
– Бастиан Цветочек Шерези, – ласково протянула Ригель, приближаясь. – Мой любимый миньон. Отчего же ты не приветствуешь свою королеву?