– У Караколя был меч, – перебила я Болтуна. – Меч Арктура, которым он открывал какие-то чародейские пути. Думаю, этим сакральным клинком он проковыряет любую ткань, так что опасения нелишние.
– Оружие Спящего создает зеркальную проекцию замка Блюр в Авалоне.
– И о чем это нам говорит?
– О том, что меч должен находиться в этом, в твоем, мире! А значит, крысиный принц ничего им не проковыряет.
Я мысленно помянула добрым словом подгорных цвергов, снабдивших меня болтливыми бубенчиками.
– Бедняжка Караколь! – Тут в мои «добрые слова» была добавлена горсть сарказма.
– Да, ему сейчас можно лишь посочувствовать.
– А где именно он сейчас находится? Я имею в виду меч.
– Неподалеку. И если бы я мог отделиться от твоей глупой башки… Хотя прости, Бастинда, ты вовсе не глупа. Варит твоя головешка, когда надо. У нежного тоже с внутричерепной субстанцией все в порядке, он так этих болванов построил, которые сюда ломились, – любо-дорого.
– Сам ты Бастинда! Так кто у нас нежный? Лорд Виклунд – беловолосый великан, лорд Уолес или менестрель с мандолиной – лорд Доре?
– Четвертый. Трое перечисленных тобою болванов зовут его Гэб.
Здесь Гэбриел ван Харт? Я похолодела… Если этот расчетливый интриган прибыл в Блюр с моими друзьями, значит, никто из нас не в безопасности.
– Он среди них главный, – продолжал Болтун. – По крайней мере, именно ему принадлежат все решения. Но я бы ему не доверял.
– Я и не собиралась.
– Он укладывал нас в кроватку. Это было довольно…
– Нежно? – Я фыркнула и засмеялась. – Болтун, я теперь мужчина. Какая, к фаханам, нежность?
А потом я вспомнила, что ван Харт один из немногих, кто в тайну графа Шерези посвящен.
– Гэбриел пытался снять мой пояс?
– Нет, – уверенно ответил Болтун. – Больше всего их интересовал шрам. Кстати, твой – больше, чем его.
– Он мерился со мною шрамами?
– Женщиной ты был умнее.
– Женщиной я с тобой не разговаривала!
– Вот-вот, иногда полезно помолчать, сойдешь за умного!
Я помолчала, но вовсе не ради производимого впечатления. Хорошо, что я ничего не успела рассказать друзьям. Иначе…
– Почему ты не позволила Ригель открыть футляр?
– Потому.
– Это не ответ.
– Сам подумай! Когда Караколь достигнет желаемой свободы, думаешь, его будет заботить мое здоровье? Я ему нужна, пока жива его сумасшедшая корова.
– А мне казалось, крысиный принц к тебе неравнодушен.
– Много ты в чувствах понимаешь! Может, тебе показалось, что ко мне неравнодушен нежный Гэб? Так я могла бы тебе порассказать, как некоторые лорды предают влюбленные в них сердца!
Болтун заржал:
– Нежный? Вот здесь я бы на твоем месте не надеялся. Будь ты мальчиком, девочкой или фаханом из преисподней, шансов нет.