Нельзя было никого поймать на прогулочном шаге, каждый торопился и спешил, никто не видел перед собой людей, для каждого это сейчас было не более чем объектом. Не более чем нестабильным в своей позиции препятствием, которое надо обойти, обогнать, предугадать его дальнейшие шаги, дабы не возникло столкновений, нежелательных сейчас, когда нервы и так на пределе, а заветный финиш в виде мягкой прохлады простыни или бодрящей выпивки за барной стойкой так нестерпимо близок.
Находиться среди людей я не любил, но на данный момент это мне служило чем-то вроде густых зарослей необитаемых джунглей. Я не был уверен, что за мной следят, но все же недавно перенесенный животный ужас пойманной в ловушку жертвы давал о себе знать. Мне хотелось спрятаться на неопределенный срок. Слиться с толпой, если бы это потребовалось. Тем более что здесь никто на меня бы и не посмотрел, никто бы не заметил свежих ссадин, выглядывающих из-под рукавов и ворота синей рубашки. Никого бы сейчас не заинтересовала плетью висящая рука, которая с каждым шагом болью отзывалась на моем лице, никто бы даже и не обратил внимания на внезапно истончившиеся запасы остатков своих сил и энергии, иссякших в момент, когда я неспешно проходил мимо. В общем, подобный расклад вещей был мне сейчас только на руку. Я петлял, неторопливо прокладывая дорогу к дому.
Но тут кое-что заставило меня напрячься. Обычно люди, даже в таком нервозном состоянии, как сейчас, соблюдают элементарные правила этикета и поддерживают нейтральное уважение к другим. Это проявляется как минимум в том, что каждый уступает тебе дорогу, если ты движешься быстрее него, или, скажем, никто не замирает посреди тропинки. И уж тем более спешащие навстречу друг другу люди всегда сместят траекторию своей ходьбы немного вправо, давая возможность сманеврировать. Максимум, что может произойти, так это скользящее соприкосновение плечами, и то расцениваться это будет скорее как неуклюжесть или, на худой конец, невнимательность.
А я был далеко не неуклюжим. Даже будучи на что-то отвлеченным, я продолжал анализировать траектории надвигающихся на меня людей и привычно отклонялся от прохожих, маневрировал, но, впрочем, я и не уступал им полностью дорогу, дабы у встречных была точно такая же возможность проявить себя с наилучшей стороны. Но сейчас мой автопилот замигал предупреждением.
На меня размашистой походкой, воинственно покачивая плечами, надвигался поджарый, высокий парень. В затяжной амплитуде движений его конечностей, а также в зашкаливающем расстоянии между его грудной клеткой и локтями угадывалась наглость. Дерзость. Разумеется, он шел не на меня, а к цели, расположенной где-то за моей спиной, но сам факт того, что я живой, что меня надо попытаться обойти без самонадеянного расчета на то, что в нужный момент я сам отпрыгну, его, походу, совсем не волновал.