Еще до того момента, как на меня хлынула обжигающая вода, я обратил внимание на поредевшие пятна крови и грязи на теле. Особенно чистыми казались те участки кожи, которые нас с детства призывали регулярно обмывать.
Легким усилием воли я подавил контроль температуры воды, соприкасаемой с телом, позволив ощутить себе всю ту противоречивую радость, что каждый раз обуревала от горячих струй из лейки.
Когда последняя частичка, указывающая на мое пребывание в том злополучном месте, скрылась в чреве сливного отверстия ванны, я выключил душ, сходил на кухню за металлическим подносом, как единственной пародией на зеркало в нашей квартире. На его блестящей поверхности отразился мой смутный лик. Угрюмое отражение провело пальцем по искривленной спинке своего носа. Пришло время ринопластических вмешательств.
Принеся из кухни табуретку, я уселся напротив сымпровизированного зеркала. Прикрыл глаза, успокоил сердцебиение. Охватил раскрывшийся передо мной масштаб спрятанных от глаз повреждений. Носовая перегородка была сломана, что, впрочем, было заметно даже издалека, несмотря на бесформенный отек, растекшийся вдоль носа. Что ж, это не должно быть сложнее репозиции локтевой кости…
…разве что на сей раз процесс будет сопровождаться нестерпимой болью.
Выставив перед лицом ладони, как бы тем самым встав в боевую стойку по отношению к самому себе, я коротко выдохнул и приступил.
Накренившаяся перегородка шевельнулась. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. К верхней губе подкралась капля крови. На какой-то момент боль ослепила, сделав меня чрезвычайно близоруким. Ощущения местоположения обломков хряща стали размытыми, еле угадываемыми.
Дождавшись, когда боль поутихнет, а координаты оперируемых мною обломков обретут прежнюю четкость, я возобновил вправление собственного носа. Не давая себе отвернуться от пальцев, сосредоточенно скрючившихся напротив моего лица, я чуть ли не рывком вправил себе нос. Латеральные хрящи в такт разъехавшимся в стороны большим и указательным пальцами распрямились. Да, да, движения рук и пальцев ничуть не влияли на управление материей, что, однако, совсем не мешало мне с этого каждый раз иметь психологический эффект, что упрощал, а значит, и ускорял весь механизм сознательного воздействия, делая его сродни виртуальному, как в компьютерной игре, интуитивно понятному, сведенному к одному-единственному, подходящему под атмосферу жесту.
Закашлявшись, я склонился над раковиной, излив в нее водопад крови. Промыв нос ледяной водой, я нашел в тумбе под раковиной ватные диски, скрутил их и осторожно внедрил в обе ноздри, зафиксировав пока еще не сросшийся хрящ. Ближайшие три дня придется дышать исключительно ртом.