Вытянув руку, чтобы ухватиться за край пилястры, я отметил, что почти не чувствую ее от тряски. Чувствовалась кость, отдаленно мышцы, все же остальное ходило ходуном. Невероятной мощности вибрация глушила половину чувств. Таки ухватившись за угол, я подтянул себя, заглянул за него и увидел… дерево.
Огромный вяз, с густой, раскидистой кроной, массивным и гибким стволом, с пугающей легкостью поджимался к самой земле, как если бы он попадал под порыв катастрофически сильного ветра. Сильного даже не по меркам нашей, в общем-то, уютной и доброжелательной планеты Земля, а, скорее, укладывающегося в нормы более масштабных катаклизмов, что ежедневно разыгрываются на таких газовых гигантах, как Юпитер или тот же Сатурн, где порывы ветра достигают отметки в пятьсот метров в секунду.
Территория же, на которой корчился злосчастный вяз, была ограждена смехотворно низким вольером, который бесстрашно и деловито облепили они – эти странные и невозмутимые жители улья.
Они стояли в шаге от разыгравшегося за вольером урагана и изучающе рассматривали беснующиеся ветви, что рассекали воздух прямо перед их лицом. Одна из наблюдавших была немолодой женщиной с обвисшей грудью и длинными, вольно распущенными волосами. Ни одна из ее прядей за все то время, пока я смотрел, не колыхнулась от ветра…
Внезапно что-то вынудило меня резко обернуться.
Прямо перед моим носом стоял тот самый человек, взглядами с которым мы столкнулись по пути сюда. Мои мысли снова затопил белый шум, я зажмурился и стиснул зубы, подавляя крик, в голове замелькали образы, звуки, запахи, вкусовые ощущения, отдаленно ассоциирующиеся с какими-то словами и действиями…
Параллельно с этим я внезапно осознал, что тот парень в зале мне не говорил «не трогай». Судя по всему, он вызвал мысль, возникающую при стимуляции болевых рецепторов, которая преобразовалась в коррелирующую с этим фразу, интуитивно замаскировавшуюся впоследствии под его возглас. Ярко очерченный, точно соответствующий желаемому эффекту возглас, который никому и никогда не принадлежал…
Образы в голове мелькали с непостижимой скоростью, я не был способен разглядеть даже их трассирующий след, пока, наконец, внезапно один из них не прояснился. В нем отчетливо угадывалась моя фигура, покидающая улей.
Я открыл глаза. Он строго и выжидающе смотрел на меня, белый шум в ушах исчез, и я без лишних слов отправился в сторону выхода.
Вернувшись в зал, наполненный людьми, я пытался вспомнить дорогу к выходу. Я точно помнил, что в этой сплошной стене раньше зиял проход.
Блуждая взглядом по стенам, я заметил быстро идущего человека, походка которого заставила меня напрячься. Вглядевшись в его лицо, я ужаснулся. Оно выражало сильнейшую тревогу, ту самую, которая вносит панику даже в самые психически устойчивые массы.