Михайлов откинулся на спинку стула и в истоме закрыл глаза. Вот оно первое соприкосновение. Первое совпадение. Калейдоскоп. Дубовицкая нашла калейдоскоп. Калейдоскоп был обнаружен у вновь найденного трупа. Зацепка? Звено? Мог ли калейдоскоп быть у Еремеева? Никто из его сослуживцев этого не подтверждает. Но может, он не оформил его нигде? Глянул — старинная вещь, и прикарманил. Долго ли, одному находясь в отделе?
А вновь найденный калейдоскоп? Был ли он и калейдоскоп Дубовицкой одним и тем же предметом? Как установить это? Поискать в записях девушки отличительные признаки принадлежавшего ей калейдоскопа и сравнить с моим собственным? Михайлов поднялся и хмыкнул: «Я уже считаю его своим собственным…»
Вошла жена.
— Я тебя не дождалась, поела сама.
— Не могла позвать? — Михайлов недовольно огрызнулся.
— Тебя разве дозовешься? Ты же втупился в свои бумажки — не слышишь, не дышишь!
Михайлов кисло сморщился.
— Не заводись опять. Ты же видишь — у меня работа.
— У тебя всегда работа! У тебя одна работа. Кроме работы у тебя больше ничего нет! — вспыхнула она и швырнула на стул полотенце, которое комкала в руках.
Михайлов вспылил:
— Да, у меня кроме работы больше ничего нет! Да, для меня работа самое главное, и не нужно тут разоряться и разбрасывать вещи!
Он хлопнул за женой дверью и снова сел за стол, но в этот раз в голове будто все перемешалось: жена снова выбила его из колеи.
Утром Михайлова вызвал к себе Маралов.
— Что это? — спросил он Михайлова, показывая на свежий номер газеты, лежащий перед ним. — Потрудитесь объяснить.
Михайлов подошел к столу Маралова, взял «Трибуну», развернул. Четвертую страницу почти в пол-листа заняла статья В. Танцорова «А Михайлов сказал — вон!» Михайлов не стал даже читать. Он положил газету обратно на стол своего начальника и посмотрел на него.
— Что вы можете сказать на это, капитан? Вы уже читали статью?
— Не читал, товарищ майор, но догадываюсь, о чем она.
— Ах, вы ее даже не читали, и вас, наверное, она совсем не волнует?
Михайлов пожал плечами, опустив глаза.
— Вас это не волнует, а меня волнует! Меня чистят! Вот посмотрите, посмотрите: «цепь нераскрытых убийств». Что это за цепь? Каких убийств, Михайлов? У нас разве были в этом году нераскрытые убийства? Или это выдумки репортера?
— Анатолий Павлович, я сейчас всё объясню.
— Нечего мне объяснять, Михайлов, вы уже всё объяснили. Нефедов сказал, что вы подняли дела Еремеева и Дубовицкой. Они разве не закрыты? И с этим делом — как долго вы его будете мусолить? В общем так, Михайлов, как ты это сделаешь, меня не волнует, но чтобы завтра, слышите меня, Михайлов — завтра! — материалы расследования последнего случая лежали у меня на подпись. Вам ясно, товарищ капитан?!