— Мои вещи!
Но Капостазионе никак не отреагировал на ее слова:
— Скорее, идемте скорее! — потянул решительно за собой на перрон.
Поезд уже стоял. Вагоны наполняла темень. Дождь хлестал как из ведра справа и слева, и позади вагонов, но над ними дождя не было. Капостазионе подтолкнул Стефани к стоявшему у открытой двери вагона проводнику в черном.
— Вот, вот ваш пассажир и оставьте меня, наконец, в покое!
Проводник ничего не сказал. Стефани заметалась, когда он взял её руку своей, холодной, как лёд, рукой.
— Я не хочу, синьор дежурный, я не хочу уезжать, скажите ему, пусть меня отпустят, скажите! — стала умолять девушка Капостазионе, но тот думал только о своем. Он тоже умолял проводника: — Когда вы оставите меня, наконец, в покое? Я больше не могу так, не могу!
Но проводник скрылся в вагоне, насильно втащив за собой Стефани. Вслед за её истошным криком, заглушаемым ускоряющимся стуком вагонных колес, на Капостазионе сразу обрушился дождь. Но Капостазионе будто и не замечал его, жадным взглядом провожая крохотные огни последнего вагона.
Когда в пелене дождя поезд совсем скрылся из виду, Капостазионе очнулся и как потерянный поплелся обратно на станцию. Войдя в дежурную комнату, сел за стол и снова тупо уставился на сигнальную лампочку. Бог знает, что творилось в голове Капостазионе. Взорвавшийся среди кромешной тишины телефон только взбесил его. Капостазионе сорвал аппарат с провода и швырнул что было мочи в сигнальную лампочку, вдребезги разбив её. «Когда же всё это кончится!»- только успел подумать он, как входная дверь дежурной комнаты неожиданно отворилась и на пороге появилась… Стефани. Платье её было изодрано в клочья, лицо разбито в кровь, на плечах и руках также были ссадины и следы крови. Капостазионе, привстав со стула, от удивления чуть не задохнулся.
— Синьорина Стефания? Как! Вы ведь должны быть в поезде! Вы ведь должны…
Он наискось глянул в окно. На перроне стоял все тот же незабываемый зловещий состав. Капостазионе ошеломленно застрекотал:
— Синьорина Стефания, синьорина Стефания, вы опоздаете!
Он, казалось, обезумел.
— Идемте скорее, скорее: поезд стоит всего несколько минут, несколько минут. Он не будет ждать.
Капостазионе снова, как и в первый раз быстро потянул девушку за собой на платформу. Теперь она не препиралась. Капостазионе подвел её всё к тому же проводнику в черном и забормотал безостановочно:
— Вот она, вот. Видно, сбежала. Но вы же видите: я стараюсь. Надо было, я привел. Как договаривались. Оставьте, наконец, меня в покое, умоляю вас…
Однако молчаливый проводник вместо того, чтобы забрать Стефани, удержал его руку. Капостазионе непонимающе посмотрел на него. В то же мгновение проводник с недюжинной силой толкнул его в спину, и Капостазионе исчез в мрачном чреве вагона. Проводник шагнул следом за ним, дверь закрылась. Через секунду раздался душераздирающий крик Капостазионе. Поезд тронулся, с места набрал скорость и стал быстро уносится от сырой платформы, на которой удрученно замерла Стефани, провожая взглядом его исчезающий во мраке силуэт.