Между досками оказались щели, достаточные, чтобы просунуть в них пальцы. Доски держались слабо, видно, их часто отрывали от бруса, я без труда выдрал одну на уровне груди и — ужаснулся — за досками была темнота! Ниша неопределенных размеров. Здесь тоже стояло зловоние, источник которого сразу я установить не мог. Наверняка такие же гнилые овощи.
Не предпринимая пока ничего, я решил вернуться наверх, отдышаться и взять фонарь, чтобы тщательнее осмотреть нишу. И как только отдышался, повязал для фильтрации платком рот, сразу спустился обратно вниз, оторвал там еще несколько досок и направил луч фонаря внутрь ниши. Увиденное там, заставило зашевелиться на моей голове волосы. В нише со связанными руками и с цепью на шее лежали останки какого-то человека. Какой срок прошел, как этот человек умер, неизвестно, но, вероятно, оставшиеся гнилостные пары и вызывали у меня такие странные сны. Но странные они были не потому, что являлись кошмарами, а потому, что связаны были именно с этим трупом, этим подвалом, этим домом. Как зов на помощь, исходивший от не захороненного покойника.
Скажете, мистика? Может быть, и мистика, я не знаю, как назвать то, что мне являлось раз за разом во сне на протяжении нескольких дней, но то, что я видел явно именно этот подвал и, наверняка, этого человека — вернее, глазами этого человека, — для меня неоспоримо.
Что говорить, я как ошпаренный выскочил наверх и выбежал из дома. Долго не мог отдышаться и прийти в себя. У меня просто не укладывалось всё в голове! Когда же немного успокоился, не долго думая, отправился в милицию, благо она находилась в двух шагах отсюда, и уже через каких-то десять минут в доме и на улице было полно народу.
Сразу же на «уазике» привезли владельцев, и им пришлось упорно доказывать, что они знать не знают, как такое могло случиться, потому что с умершей теткой последний год общались исключительно на пороге и в дом она вообще никого не впускала.
Теперь и соседям было окончательно ясно, что покойная действительно сошла с ума: держать собственного мужа в подвале на цепи, а всем растрезвонить, что он бросил её и ушел в неизвестном направлении.
И стали понятны теперь её загадочные — себе на уме — ухмылочки, которые искривляли её лицо каждодневно, и «дикие» песни, которые она выла по-шаманьи по вечерам на веранде, уставившись в темноту.
Мне же до сих пор не ясно, уважаемая редакция, каким образом происходил тот процесс общения, если его можно так назвать, меня с трупом посредством сна. На страницах вашей газеты публикуют массу статей по вопросам похожей направленности люди, всерьез занимающиеся феноменом подобной — другой — реальности. Может быть, они разъяснят его. Я был бы рад прочитать что-нибудь вразумительное по этому случаю.