— Я все еще хочу тебя, но стоит подождать, и не надо обижаться. Мне рядом с тобой комфортно. Не вижу проблем. — Он указывает на пространство. — Переживать будешь, когда я устану выслушивать твое недовольство и залезу к тебе в душ.
Закрываю рот, не лучшее время для ссоры портить момент и настроение. Я прислушиваюсь к звуку электрической бритвы, как маньяк, борясь с собой и споря, только бы не позвать его к себе. Но стоит мне коснуться намыленной мочалкой к моей промежности, тихое шипение разносится по наполненной паром душевой. Там натерто и опухло, притронуться невозможно, все начинает болеть. Идея об очередном страстном сексе тут же исчезает. Еще никогда мои водные процедуры не были такими скорыми, но обольщаться не пришлось. Не успеваю скрутить мокрые волосы на макушке, как двери расходятся в стороны, и обнаженный бог проскальзывает в кабинку.
— Слышал твое шипение, пришел на помощь. — Его серые глаза оценивают мое распаренное тело, в них тут же начинает плавиться серебро.
— Не смей так улыбаться! — Перехватываю его руку, тянущуюся к моему животу. — Знала бы, насколько ты ненасытный…
— Ого, да ты злишься. Иди ко мне. — На него мало что влияет, обнимает меня так сильно, что кости трещат. — Хочу тебя прижать к себе и никуда не отпускать, — его голос звучит иначе. — Ты знаешь, что такое тоска? Тоска, оседающая камнем внутри, когда ты уже практически достиг желаемого, но что-то пошло не так, и земля под ногами уходит. Дальше ожидание, наблюдение и самоистязания.
Что-то в его голосе меняется, он будто становится другим, более глубоким. Приподнимаю голову и смотрю на его лицо, он касается моего лба своим, стоит мне закрыть глаза, как он, я чувствую пустоту, разочарование, боль, проникающую в меня с каждым его вдохом.
— Так боялся тебя потерять, не успеть сказать главные слова, убедить остаться, — шепчет он. — И каждый раз терял. Не могу больше.
— Сейчас все иначе, мы все изменим. Все плохое позади, — отвечаю ему. — Мне казалось, Грант Меллон бесстрашный. — Немного отодвигаюсь, целую его в побритую гладкую щеку.
— Сейчас и правда все иначе. Но одно остается неизменным. — Отпуская меня, он берет мочалку и намыливает ее. — Все решаешь ты. И все зависит от тебя.
Он поворачивает меня, мягко водит мочалкой по спине круговыми движениями. Пальцы задерживаются на выступающих ключицах, он издает звук, похожий на неприятие факта того, как сильно я похудела. Меня поражает, насколько я важна для него, но и он тоже значит для меня многое. Мои скандалы не стоят выеденного яйца, в основном это привлечение внимания.