— Грант, я сделала все от меня зависящее. Их магазины открываются через час, то, что сейчас на ней надето, это мои личные вещи. И прошу заметить не барахло с уцененки! А ты знаешь, как я ценю бренды. — Она замолкает, — Хорошо, прости. Ситуация не для слабонервных. — Будто смирившись, я вижу, как она снимает с себя туфли и ставит их передо мной. — Ты можешь обуть их? Прости, что так получилось, не каждый день мной таким образом руководят. — Она наклоняется ниже, в упор смотрю в ее красивые глаза. — Он умеет быть нежным, ты же знаешь.
Бросаю хмурый взгляд на Гранта, они вместе. А как же вся эта чушь про души? Чертов Меллон и его фокусы в пещере. Мерзавец. Не подхожу я ему. Злость толкает меня собраться с духом. Встрепенувшись, хватаюсь за твердую поверхность лежанки, через силу приподнимаюсь, меня покачивает, и, не устояв, плюхаюсь на задницу, громко застонав. Нога болит так, будто ее разъедает что-то изнутри.
— Каблуки, Сав, — чуть ли не рычит Грант, — как она в них пойдет?
— Я тебе уже сказала, что у меня не было выбора. Эти ублю… хочу сказать, что полицейские могли бы дать возможность одеться человеку, прежде чем волочь ее, как мусор из дома, — резко отвечает она.
Сосредоточившись на своем теле, движениях, дающихся мне с огромным трудом, снова приподнимаюсь, обливаясь потом от слабости. Сжав зубами нижнюю губу до крови, трясущимися ногами молодого олененка, едва ли удерживаю себя вертикально. Сильная рука охватывает меня за талию, не позволяя снова упасть навзничь. Этот запах невозможно перепутать ни с кем другим, Меллон как грех, сладостный и опасный, идеальный яд для таких дур, как я и Саванна.
— Я справлюсь, — тихо говорю, сжимая его руку своими пальцами, упиваясь ощущениями тока бегущего по нервным окончаниям.
— Именно поэтому не подходил к тебе все это время. Ты не умеешь быть благодарной. — Он сильнее прижимает меня к себе, протягивает кейс и бумаги девушке, стоящей рядом, пинает мои грязные вещи и берет на руки. — Не больше ребенка стала весить, о чем ты думаешь, Андреа?
— О том, что знала, что ты начнешь меня учить и рассказывать, насколько я не идеальная. Меллон, я благодарна тебе адски, но прошу, не трать время, ускользающее сквозь пальцы на третирование и унижение моих достоинств. — Чувствую, как от меня воняет, пусть даже переодетую, смердит этим местом и собственной мочой. — Жаль твою рубашку.
— Лучше бы пожалела себя, Уиллис. Смотреть страшно. Все, что ты делаешь, это отталкиваешь. Нагружаешь и без того тяжелую жизнь своим мировоззрением. Понятиями, не вписывающимися в рамки нормального человека. Ты видишь то, что хочешь. — Его брови хмурятся, глаза бегают по моему лицу, словно он считывает все то, что произошло со мной в его отсутствие. — Я не пытаюсь тебя унизить. Но ты должна была взять чертов телефон и ответить каждый долбаный раз, когда я звонил и писал!