— И все-таки здорово было раньше, а? — слышу какой-то странный тон в голосе Эрнесто, он захлёбывается дымом. — Каждая экспедиция просто бомбезная, взрыв мозга. — Втягивает еще одну затяжку. — Боже, и где они это берут? — Мексиканец закашливается, и дым уже проникает в салон, я раскрываю двери.
— Ты куришь травку?! — Прыгая на одной ноге, я достаю рукой до мужчины и выбиваю из его рук дурь. — Мы не знаем, что там с воздухом, и остаться без оператора все равно, что без собаки поводыря. Двигаться вслепую. Ты же должен быть с нами.
— Да перестань, это просто сигарета. Мне дал ее парнишка, я нервничал и решил сбросить пар, Энд… — Он замечает, как меня ведет в сторону, стоит ему произнести мое имя иначе, чем как раньше. — Прости, ладно? Я привык, что ты для всех Энди в поездках, и только для него, — тычет в брюнета, — ты Андреа, и мне тяжело перестроиться. Пойми, я ничего дурного не сказал. Это привычка.
Я пячусь назад, усаживаюсь в салон и начинаю прокручивать в голове все события снова. И снова. Как сломанная шарманка, играющая одну и ту же мелодию, долбаное радио. Бинт выпадает из моих пальцев и катится под машину, плюнув на все, я дергаю раздражающий носок, который никак не удается натянуть на больную ногу. Рев в голове, как уничтожающий торнадо, сносит мне крышу. Я слышу «его» голос, все «его» обращения ко мне. Энди! Энди! Энди!
— Андреа, посмотри на меня. — Грант хватает меня за подбородок, кладет обе ладони на мои щеки. — Выкинь все из головы. Ты со мной. Хорошо?
— Прекращай паниковать. — Эрнесто подходит ближе, но Грант тут же поднимается и становится между нами, толкая его в грудь. — Эй, да что с вами? Мне что, блин, опять раздеться? Я не хотел, ясно?! Мне все это напомнило последнюю поездку, когда мы с тобой… Блиин, ну прости меня. Эта сигарета, она ударила в голову и… черт. Мать вашу, я стараюсь. — Он резко дергает головой из стороны в сторону. — Да что же это, вашу мать. — Эти пьяные нотки и заплетающийся язык, Меллон окатывает его водой из бутылки, вылив ее на лицо мексиканца. — Отлиичччно! — мужчина все еще качает головой, как мерин, и отступает назад заплетающимися ногами, неловко усаживается на бордюр и сидит в таком положении, свесив голову.
Ко мне поворачивается Грант, разводит в сторону руку и, размахнувшись, закидывает пустую бутылку в салон. Он поворачивается в одну сторону, затем в другую, словно не находя себе места. Размашисто подходит ко мне, наклоняется и с раздраженным выражением лица выставляет назидательно палец.
— Я знаю, что ты сейчас скажешь! «Андреа», ты не должна была рассказывать, не должна доверять и прочее дерьмо. Что тебе будет проще удушить меня, чем постоянно разгребать за мной неприятности, — грозным шепотом произношу я. — Хватит. К чертовой матери этих выродков и твои нотации. Осточертели!