– Нет. Ну, пока нет.
– Отлично. Я вызову такси для тебя.
– Не стоит, я закажу «Убер».
– Не глупи, – возражает Изабель, – это будет стоить целое состояние. Позволь мне позаботиться о тебе. Я воспользуюсь карточкой Мартина.
Мне хотелось бы верить, что Изабель хочет проявить заботу, и, может, так оно и есть. Но если бы она действительно хотела обо мне заботиться, она бы приехала сюда сама, разве нет?
Правда в том, что она никогда ни к кому не ходит. Это к ней все должны приезжать. Я умираю, а она все еще полагает, что именно я должна ее навестить.
Честно говоря, мне это даже на руку. И хотя мне не особо хочется приезжать в ее великолепный загородный коттедж, это все же лучше, чем ее визит в мой дом. Дом, который она однажды охарактеризовала как «довольно милый», – и это после того, как мы с Энди только закончили ремонт.
Теперь же ремонт устарел, и я не желаю наблюдать за его недостатками ее глазами. Изабель ведь заметит и большую трещину под подоконником в гостиной, и потрескавшуюся штукатурку, и, несомненно, раскритикует шум изношенного котла, который никогда полностью не нагревает комнату. Я и так знаю, что моя жизнь отличается от ее собственного уютного совершенства, – и мне вовсе не нужно, чтобы она говорила об этом вслух.
Так что да.
В следующую пятницу я собираюсь в гости к Изабель. Она пришлет за мной такси и приготовит для меня ужин.
И это ощущается как первый положительный результат.
Пошла вторая неделя с установления моего нового рабочего расписания, и я вошла в ритм. Усталость теперь сопровождает меня повсюду – сейчас это моя новая норма. Но я рада, что получила весточку от сестры, и разочарована от того, что не услышала ни звука от Гарри, Энди и Элизабет. Я продолжаю напоминать себе, что не должна ничего ожидать.
Я убираю пальто на вешалку, проверяю телефон на случай, если кто-то из них звонил (новая привычка), затем уныло сажусь за свой стол.
Когда я включаю компьютер, в дверях появляется Пэтти.
– Тук-тук, – она входит, закрыв за собой стеклянную дверь, что сразу же меня тревожит.
– Как ты? В порядке? – спрашивает Пэтти.
– Да, в порядке.
– Я рада. Если ты говоришь искренне.
– Это так. Я приспосабливаюсь.
Она усаживается на стул напротив меня и наклоняется вперед, поставив локти на стол и нервно потирая подбородок.
– Слушай, не хочу тебя волновать, но мне кажется, люди начинают что-то подозревать.
– Ох. – Мое сердце замирает. – Но почему? Кто-то что-то сказал?
– Нет, – отвечает Пэтти, – просто люди чувствуют, интуитивно.
Я откидываюсь на спинку кресла.
– Пэтти, это потому что ты знаешь. Знание делает тебя подозрительной. Наверняка ты преувеличиваешь. Я встречаюсь с людьми, разговариваю, и все ведут себя нормально. Никто не в курсе про черную метку смерти на мне, кроме тебя.