– Верно. Извини за негатив. Давай-ка посмотрим! – Оливия кладет голову мне на плечо.
– Я написала порядок службы со всеми моими любимыми гимнами и псалмами – фактически все, что смогла придумать.
– Правильно. Значит, церковная служба? Я думала, ты не веришь в Бога.
– Не знаю. Но мне нравятся его мелодии.
Она улыбается:
– Мне тоже. Если Он мужчина и про Него правильно говорить «Он».
– Он не особо хороший слушатель – определенно это «Он». Еще: мои любимые цветы – это лилии и фрезии, и, конечно, они должны быть белыми. И я бы хотела, чтобы ты произнесла речь.
Я кидаю на нее взгляд, чтобы проверить реакцию.
– Я польщена, – говорит Оливия.
– Я написала несколько подробностей, которые могут помочь. – Я показываю ей основные пункты списка.
– Думаешь, я недостаточно хорошо тебя знаю?
– Знаешь, конечно. Но кое о чем можешь и не знать. Разве ты никогда не была на поминальной службе, не слушала речь о дорогих усопших и не думала: «Черт, я даже не догадывалась об этом. Жаль, что я не знала их лучше»?
– Да. Но моя лучшая подруга – другой случай. – Она поджимает губы.
– Тоже верно. – Я указываю на экран: – Во-первых, говорила ли я, что в детстве, еще до знакомства с тобой, мы с Эмили нашли потерявшуюся собаку? Мы вспомнили, что видели плакат «Разыскивается», и несколько часов бродили по Хэмпстеду с собакой на поводке, пока не отыскали нужный адрес. Наши родители сходили с ума, не зная, где мы, но для той семьи мы стали героями.
– Это так мило!
– Во-вторых, известно ли тебе, что, когда мы были на медовом месяце на Крите, Энди сводил меня с ума, упрашивая прыгнуть с ним на тарзанке? Я не хотела его расстраивать и поэтому сделала это. Даже после того, как сам он струсил.
– Он струсил? Вот тряпка! Нет, ты никогда мне о таком не рассказывала.
Я вспоминаю тот день. Интересно, что до недавнего времени я вообще об этом не думала.
Это напоминает мне о том, как много я сделала для него, и о том, что я могу быть смелой.
– Если честно, тогда я не рассказывала, чтобы защитить его доброе имя. Теперь же мне все равно.
– О, Дженнифер, – грустнеет Оливия. – Это все очень меня расстраивает.
– Знаю. Меня тоже. Но мы должны это сделать. Старайся думать об этом как о нормальном разговоре и забудь про контекст.
Она порывисто вздыхает:
– Хорошо, хорошо! Нормально. Все это совершенно нормально. Как будто я готовлю речь на твой день рождения.
– Отлично! Давай думать об этом как о вечеринке. Оптимизм и некоторая бесцеремонность не помешают. У меня есть сбережения, чтобы покрыть расходы. Правда, я рассчитывала, что это пойдет на центральное отопление или ремонт, но не важно. Это пригодится для моей вечеринки!