– Подруга! Энергия никогда не спит. Она работает двадцать четыре часа семь дней в неделю. Рита, возможно, будет занята, она ведь очень популярна, но стоит попробовать. Берет сорок этих ваших земных фунтов. Нормально?
– Вполне. Если это работает.
– Конечно, это работает. Только ты должна верить. Да! Я проверю, свободна ли она, и перезвоню тебе.
Через десять минут Анна-Мария перезванивает. Кажется, я уже начинаю верить. Подруга сообщает, что Вселенная нам улыбается. У мастера рэйки имеется два «окна» днем в воскресенье, несмотря на ее занятость и популярность, поэтому Анна-Мария тоже заказала сеанс. Оказывается, Рита живет в Нисдене[25], и Анна-Мария вызывается забрать меня. Наверно, хочет убедиться, что я не передумаю.
Она ведь понятия не имеет, как сильно я на это надеюсь. И передумать поэтому никак не могу.
Я пытаюсь сохранять спокойствие, но получается не очень.
Я выхожу из лифта, быстро оглядев себя в карманное зеркальце, а затем иду с колотящимся сердцем вниз к бару «Водный Осколок», высматривая его через открытый лестничный пролет точно так же, как делала всегда. Гарри уже там, сидит у окна. На столе напиток – без сомнения, его обычная водка с тоником.
Он смотрит в свой телефон, и его лицо освещено светом экрана, серебрящегося в сумраке зала. Его густая темная челка свисает на глаза. Он в повседневной одежде: черный кашемировый свитер с глубоким вырезом, в котором виднеется белая футболка, узкие черные джинсы.
Я ощущаю еще один всплеск волнения. Делаю глубокий вдох, а затем подхожу к нему. Гарри поднимает глаза, словно почувствовав мое приближение, отбрасывает телефон и вскакивает на ноги.
Он наклоняет голову, осторожно оглядывая меня, а затем, будто разрешив себе быть оптимистичным, широко и с облегчением улыбается.
– Прекрасно выглядишь, – говорит он. – А я волновался… – Он заключает меня в объятия и прижимает к груди. Я чувствую его знакомый запах и вспоминаю обо всем, чего мне не хватало.
– Ты ожидал, что я сгорблюсь и съежусь?
– Не знаю, чего я ожидал. Я просто очень рад тебя видеть. И ты выглядишь вызывающе шикарно. Как тебе это удается?
– Смерть мне к лицу, – заявляю я. – И еще наложенный макияж и это тусклое освещение.
Он улыбается:
– Прежняя добрая Салли. Все еще умеешь пошутить в критической ситуации.
Неужели я действительно это умею?
Мы садимся на обитые бархатом стулья и смотрим на Лондон, пульсирующий у наших ног миллионами мерцающих огоньков, словно откликаясь на ритм музыки, звучащей в баре. Мой собственный пульс зашкаливает.
Тауэрский мост, красивый при дневном свете, еще более элегантен ночью; Тауэр-42