– Ты выглядишь отлично, Гарри, – ляпаю я, – но что-то в тебе как будто изменилось. Что это?
Прямолинейность, как оказалось, раскрепощает.
– Да? – Он ощупывает свое лицо кончиками пальцев. – В каком смысле изменилось?
– Понятия не имею. В каком-то. Только, пожалуйста, не говори, что ты вколол себе ботокс!
– Я что, похож на парня, который колет ботокс?
«Да!» – думаю я, но отвечаю:
– Нет. – Я еще не настолько храбрая, чтобы говорить все, что я думаю. Потом до меня доходит: – Ты что-то сделал со своими зубами?
– О-о! Мои зубы. – Он проводит языком по сияющей верхней челюсти, словно вдруг вспомнив о ее существовании. – Я поставил виниры.
– Красиво!
– Спасибо.
– Но почему? Я не думала, что ты из таких парней.
Гарри пожимает плечами:
– Если действительно хочешь знать, мне предложила это сделать Мелисса.
– В самом деле?
Я ощущаю, как внутренне ощетиниваюсь при одном упоминании ее имени. Ее сразу стало как будто очень много. И подобная реакция вызывает раздражение у меня самой. На что я только надеялась? На счастливое воссоединение?
– Никогда не думала, что тебя беспокоят зубы.
Гарри замечает, что мой тон изменился, и неловко откидывается на спинку стула, свесив руку.
– Меня – нет. Ее беспокоили.
– А если бы я попросила тебя исправить зубы, ты бы это сделал?
Полегче, зеленый дракон, полегче!
– Зачем? Разве они тебя беспокоили?
– Нет. По правде, мне они нравились. У твоего слегка кривого резца была какая-то индивидуальность.
Гарри смеется:
– Именно поэтому я сейчас с тобой.
– Ну… и еще потому, что я умираю.
Я ощущаю, как он напрягается. Что ж, у меня было три недели, чтобы привыкнуть к такому положению дел.
– Прости меня, дорогая.
– Давай сменим тему. Я не хотела заговаривать об этом… Так где ты был? Я имею в виду твою поездку.
– В Мюнхене, – отвечает он. – Следующая остановка – Милан.
– А мне нравится твоя жизнь.
– А вот сейчас ты на самом деле меня расстраиваешь.
– Я этого не хотела. Просто мне нравится слушать рассказы о приятных вещах.
– Но это, однако, работа. И не настолько уж приятная.
– А как Мелисса?
Гарри едва не подпрыгивает на месте. Но я ничего не могу с собой поделать – мне нужно знать, и я решила спросить, раз уж он все равно расстроился.
Он отбрасывает назад свои волосы.
– Я слышал, она в порядке. Мы больше не вместе. Я думал, ты знаешь.
Теперь моя очередь подпрыгивать.
– Нет, не слышала… Мне очень жаль, Гарри.
– Нет, тебе не жаль.
– Ты прав. Не жаль.
Мы обмениваемся понимающими улыбками, а потом хохочем.
Вот так новость! И что, интересно, она значит?
– Так что же случилось?
– Ничего такого уж эпического, – отвечает Гарри. – Просто чувства сошли на нет. – Он глубоко вздыхает. – Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?