– О Боже. – Он проводит рукой по моей щеке и подбородку. Жест такой нежный, что причиняет боль.
Я тысячу раз представляла этот момент, еще задолго до болезни, но никогда не думала, что Гарри может быть таким теплым и чувствительным, как сейчас.
Официант приносит наши напитки, и Гарри протягивает мне коктейль.
Потом поднимает свой бокал:
– За старых друзей.
– За старых дураков, – уточнила я. Он смеется, и мы выпиваем.
Мой язык немедленно щиплет.
– Вон там горшок с цветком, – показывает Гарри.
– Думаешь, стоит?
От его глаз разбегаются лучики грустной улыбки. Он устраивает небольшую сценку, выливая мой коктейль в цветочный горшок, и возвращается.
– Моя тетя тоже не умела пить. Это многого тебя лишает, разве нет?
С винирами или без, но он все еще был мне близок. Каким-то образом он угнездился прямо в моем сердце. И кажется, никогда его не покидал. Как некоторым людям такое удается? Занимать места, которые они необязательно заслужили.
– Ну, – снова заговаривает Гарри, наливая мне воды, – как поживают твои подруги?
– Оливия – отлично. Она выходит замуж.
– Это же крышесносное известие!
– Она очень счастлива.
– Она наверняка потрясена твоими новостями.
Я молча киваю, ощутив на мгновение спазм в горле.
– А Анна-Мария… остается Анной-Марией.
– О, Анна-Мария. Она всегда меня смешила.
– Думаю, она действует так на всех.
– Я даже не сомневаюсь. – Он потягивает водку, глядя в свой бокал. – Так что… а что ты собираешься делать со своим оставшимся временем?
– Ну, сейчас я все еще работаю.
– Серьезно?
– Да, я должна. Ну ладно, не должна, но хочу. Это идет мне на пользу. Мой рабочий день сократился, и, наверно, я скоро уволюсь, но пока это дает мне цель.
– Боже, это так стоически. Я бы, наверно, захотел бы сбежать на какой-нибудь пляж и напиться в дрова.
Я усмехаюсь:
– Ну да… Мы все думаем, что сделаем нечто подобное, но когда это случается, поступаем по-другому. Мы цепляемся за то, что кажется безопасным.
Гарри берет меня за руку:
– Слушай, давай добавим немного раскованности и перейдем на тот диван. Он как раз освободился. – Он подает знак официанту, чтобы тот взял наши напитки. Я иду с ним, наслаждаясь ощущением своей руки в его, и мы садимся на большой диван. Он обнимает меня, и я прижимаюсь к нему, точно так же, как раньше.
Как будто ничего не изменилось.
– Я так рада, что мы смогли встретиться, Гарри, – говорю я. – Но так жаль, что это все. Конец пути.
Я ничего не могу с собой поделать. Одинокая теплая слеза стекает по моей щеке.
– Эй! Что случилось с женщиной, которая не грустит?
– Мужчина напротив нее слишком мил. – Это звучит приглушенным шепотом.