Рита улыбается:
– Кое-что нужно оставлять и при себе.
Пока она заваривает чай, мы сидим в тишине и ждем ее возвращения.
Анна-Мария закрывает глаза и вытягивает руки, соприкасаясь большим и указательным пальцами. Наверно, медитирует.
– Сказать ей, что именно со мной не в порядке? – шепнула я.
– Рите не нужно ничего говорить, – отвечает она, не открывая глаз. – Вероятно, она уже знает. Она хороша в подобных вещах.
– Ух ты, – только и произношу я.
Кажется, я начинаю верить во все это.
Рита возвращается с маленьким золотым подносом и двумя чашками.
И пока мы пьем чай, она сидит очень прямо, глубоко вдыхает и смотрит на нас. В ободке своей чашки я замечаю трещинку и стараюсь ее не касаться.
Анна-Мария что-то благодарно мычит.
– Чай замечательный, – говорю я Рите, как будто пытаясь заслужить ее расположение. Она ждет, когда мы допьем. Гуща на дне кажется невкусной, но я глотаю и ее, убеждая себя, что она восхитительна.
– Ну, с кого начнем? – интересуется Рита.
– Пускай Дженнифер будет первой, – отвечает Анна-Мария. – Ей важнее. Если на это потребуется больше часа, просто продолжайте. Я не возражаю против сокращенного сеанса.
Я благодарно улыбаюсь Анне-Марии, все еще пытаясь проглотить остатки чайной гущи. «Спасибо тебе», – шепчу я одними губами. И внезапно ощущаю прилив духовности.
– Тогда иди за мной, дорогая, – говорит мне Рита.
Мы поднимаемся в заднюю спальню с большим массажным столом, занимающим практически все свободное место. На нем аккуратно разложено белое полотенце. Комната выглядит уютной и теплой, с неизменными ароматическими палочками, чадящими серым дымком. В углу виднеется маленькая раковина.
Рита выключает свет. Видимо, мне требуется лечь на стол. Сейчас.
– Ты уже пробовала рэйки, дорогая?
– Нет, никогда.
– Ладно. Ложись на стол, устраивайся поудобнее, а потом я все объясню.
– Мне нужно что-либо снимать? – уточняю я.
– Как хочешь, дорогая, – говорит она. – Это не массаж. Я буду держать руки над твоим телом и двигаться вокруг твоей ауры. Я работаю над твоим духовным «я», а не физическим. Я только дотронусь до твоего затылка. Возможно, ты захочешь снять кардиган, если станет слишком жарко.
Я снимаю кардиган, бросаю его на стул, забираюсь на массажный стол и ложусь на спину.
– Ты напряжена, дорогая, – замечает Рита. Интересно, она видит это по моему лицу или читает мысли? Если действительно так хороша. – Постарайся расслабиться. Если ты почувствуешь неудобство, я остановлюсь.
Она протискивается мимо моего ложа и моет руки в раковине. Затем пробирается обратно.
– А теперь, дорогая, очень глубо-о-око вдо-охни… и выдохни. Вдох… и выдох.