– Понятия не имею, я не видел его всю ночь. Но, опять же, я ничего не помню.
Я ни на кого не смотрю. Все мое тело ноет от желания бежать, но я сижу неподвижно. Я спокойна, я нормальна.
Мимо проходит компания первокурсников, лица у них встревоженные, голоса испуганные. Мы улавливаем обрывок фразы о ком-то, сбитом на шоссе 26. Слова «Скорая помощь» и «студент».
Руби первой срывается с места, даже не озаботившись надеть куртку и шапку. Мы вслед за ней бежим к повороту, где мигает проблесковый маячок – там, где от дальней стороны лагеря отходит тропа к Уступу. Проталкиваемся через уже собравшуюся толпу, Руби пробивается впереди всех. Я остаюсь сзади. Я не могу смотреть на нее, не могу видеть их реакцию.
Макса нашли сегодня утром, когда на трассу вышла дорожная техника. Его уже присыпало снегом, но водитель снегоуборочного грузовика заметил яркую зимнюю куртку у края дороги.
Макс погиб, попав под лесовоз. Согласно официальному рапорту о вскрытии, причиной смерти стал сильный удар тупым предметом. Потом все будут спрашивать, почему Макс бродил по дороге один так поздно, но никто не сможет ответить на этот вопрос.
Пока мы будем стоять у обочины дороги, Халед повернется к Джону и спросит его:
– Ты был там? Ты ведь был на Уступе, верно? Ты видел, как это случилось?
Джон с белым, словно обескровленным лицом будет смотреть вслед уезжающей «Скорой помощи», увозящей тело его двоюродного брата. Может быть, он будет задаваться вопросом о том, не сделал ли он это сам, не толкнул ли он Макса под колеса, впоследствии забыв об этом. Может быть, будет гадать, не мог ли он сам оказаться на месте Макса. Но я перестала понимать, что именно он думает. Я больше не могла сказать, что ему известно.
Актовый день
Капли пота копятся у меня под коленями, в незаметных складочках кожи. Я проклинаю того, кто придумал чествовать выпускников в середине дня, под палящим солнцем, да вдобавок чтобы при этом они были наряжены в синтетические мантии. Я жду, когда же по кампусу пронесется легкий порыв ветерка, и молюсь, чтобы это случилось до того, как меня вызовут на сцену.
У микрофона стоит актер, двадцать лет назад окончивший Хоторн. Он отпускает какую-то шуточку про рекордно мощный кальян из своего прежнего общежития, который был способен провонять здание от подвала до чердака, и о том, как про это написали в «Плейбое». «Сейчас совсем другие времена!» – шутит он. Студенты смеются, преподаватели постарше морщатся, явно намереваясь впоследствии пожаловаться на этот неуместный юмор. Мне кажется, этот актер снимался в каком-то популярном фильме, но я не уверена. Я не очень хороший кинозритель – слишком подвижна, чтобы сидеть так долго. Начинаю отвлекаться от его речи, гадая, где сидят мои родители, и думая о том, что на такой жаре им, должно быть, комфортно.