Первым я познакомилась с Джоном – еще до того, как все остальные вошли в мою жизнь в Хоторне. Все с первого же дня считали меня лучшей подругой Руби, ее вечной спутницей. Я не спорила с этим. И кроме того, люди тянулись к Руби, а не ко мне; ее каштановые волосы, стянутые в упругий «конский хвост», и задорная улыбка привлекали всех. Все хотели быть поближе к такому совершенству. Люди полагали, что она выбрала меня в друзья, каким-то образом заметив среди целой толпы девчонок. Но на самом деле это я выбрала ее.
Столовая была набита студентами-новичками, кое-кто протискивался мимо в поисках свободных мест. Я стояла неподвижно, оценивая, какие варианты у меня есть. Студенты представлялись друг другу, рассказывали о том, как провели лето. Я еще не решила, на какое место сесть. Что-то важное начнется не раньше чем через несколько минут. Я могу взять себе кофе в киоске снаружи. Повернулась на каблуках и вышла, тоскуя по открытому пространству и свежему воздуху.
– Холодный кофе, – сказала я бариста, стоящей за прилавком. Она выглядела старше меня; должно быть, это была ее подработка в кампусе. Третьекурсница, наверное. – Черный, пожалуйста.
– То же самое, – произнес голос позади меня. Я оглянулась через плечо, и мне пришлось посмотреть вверх, чтобы увидеть лицо обладателя этого голоса. Обычно я редко чувствовала себя настолько низкорослой.
Ясные голубые глаза взирали на меня сверху вниз. Он улыбался очаровательной хитрой полуулыбкой, лицо у него было красивое, из-под бейсболки торчали густые белокурые волосы. Я снова повернулась к бариста, быть может, слишком поспешно. Она тоже смотрела на него, пока он не кашлянул, – и тогда протянула нам по стакану с кофе.
– Я плачу, – заявил он и, прежде чем я успела запротестовать, протянул через прилавок четыре доллара.
– Э-э… ну… – промямлила я. – Спасибо. В этом действительно не было необходимости.
– Нет проблем, – отозвался он. – Держи друзей близко. А врагов – еще ближе, правильно?
Я смотрела на него в замешательстве. Губы его изогнулись в озорной улыбке.
– Стикер, – сказал он, указывая на мою сумку. – «Тексанс»? – Указал на свою бейсболку. – А я болею за «Джайантс»[1].
Я посмотрела на свою сумку. Мой отец прилепил этот стикер на нее после того, как прошлой зимой «Тексанс» выиграли два раза подряд. Это было круто, потому что обычно они проигрывали с разгромным счетом. Отец был в восторге, сиял, как мальчишка. Я не видела его таким со своих детских лет, поэтому не стала сдирать стикер с сумки, боясь, что его лицо снова станет горестным.