Их было человек тридцать, все в дорогой нарядной одежде — они приоделись, празднуя удачный набег на склад особенно дорогих товаров. Кто не был пьян, тот балдел от наркотиков. Стэну впервые доводилось видеть пиршество, где царит почти полная тишина. Первое впечатление — он попал на вечеринку глухонемых. Но эти люди оживленно разговаривали — шепотом. Говорить постоянно шепотом стало второй натурой крутых. Даже на своей более или менее безопасной базе они продолжали говорить очень тихо.
Однако больше всего его поразило то, что вся шайка состояла исключительно из подростков. Самой младшей казалась девочка лет двенадцати — сейчас она массировала, втирая масло, спину тринадцатилетнего мальчишки. Пока Бэт вела своего нового знакомого к главарю, Стэн не увидел ни одного подростка старше шестнадцати-семнадцати лет. Он ощутил себя стариком среди этой ребятни.
Орон возлежал на ковре в помещении конторы. На первый взгляд ему было за сорок — седые волосы, сухая рука, утомленный вид повидавшего жизнь человека. Но приглядевшись внимательнее, Стэн понял, что Орон старше него от силы на год‑другой.
Понять это было действительно трудно — ведь у Орона половина лица была парализована.
Рядом с главарем сидела невысокая толстенькая девочка, с аппетитом уплетавшая фрукты. Чуть поодаль, на кровати, устланной мехами, спали две голые девицы — обе красавицы и явно одурманенные наркотиками.
— Это Стэн, — сказала Бэт. — Он беглый.
Орон повернулся к толстушке и спросил пьяным громким шепотом:
— Это что за девка?
— Бэт, — ответила толстушка, не прекращая жевать. — Ты посылал ее на промысел — в оранжерею.
Каждый мускул у Стэна напрягся. Он был готов высвободить кинжал из подкожного убежища и прыгнуть первым на противника. Если Бэт — член шайки, какого черта Орон делает вид, что видит ее в первый раз?.. Орон перехватил напряженный взгляд Стэна и улыбнулся — половиной лица.
— Фадал моя память, — сказал он, ткнув пальцем в сторону толстушки. — А я… мне…
Единственная живая бровь заходила ходуном, и толстушка досказала за него:
— Ему сделали прижигание мозга.
— Да, в юности я сделал что‑то плохое, за что меня жгли… Но у них чего‑то там не получилось… или получилось не до конца… так что, я вот такой. — Работающей рукой Орон показал на парализованную часть лица и на сухую руку. — Покалечили, гады. И голову мне попортили. Памяти совсем нет.
— А как же вы?.. — начал Стэн.
— В пределах одного дня я соображаю лучше некуда. А вот что было вчера — не помню. А что было раньше — в памяти только обрывки. Помню, что меня зовут Орон. Но даже это иногда забываю. Помню, что я главный. А вот имена моих ребят… ну, да мне их напоминают. И что я им приказывал — напоминают.