Владимир Алексеевич успел не только с нами, но и по слухам работать – да так, што ого! Гости зачастили, да все с именами. Любопытно! А мы таимся.
Потом раз! И дядя Гиляй нетрезвый пришёл, да сильно. Довольный!
— Н-на! — протянул он супруге гнутый в трубочку серебряный рубель. — Сувенир!
— Егорка! — сделав шаг, он опустил руку на голову, встрепав мне волосы чуть не вместе с черепом. — Договорился!
— Вот! — Гиляровский достал бумажник и закопался. — Аванс! Тыщща!
Несколько крупных ассигнаций протянуты мне, под округлённые глаза Нади, вышедшей встретить отца.
— Мария, — он повернулся к супруге, с интересом и приподнятой бровью наблюдавшей за сценкой. — С купцами! В ресторане! Ух! Завтра, всё завтра! Я – спать!
На следующее утро, отойдя с рассолом от похмелья, Владимир Алексеевич уточнял диспозицию.
— К двум пополудни к «Яру» едем. Аккурат к тому времени купечество начнёт собираться. Ты же хотел примелькать морду лица?
Угукаю филином, и опекун продолжает:
— Наше выступление позже будет, но к пяти вечера освободимся. Купечество почтенное, — он усмехнулся, — к тому времени как раз разогреется зрелищем танцев и водочкой, но не успеет уйти в алкоголь всей своей головушкой. Вот середину конкурса нами и разбавили. Затем… не передумал?
— Как уговаривались, — подтверждаю я, — у вас дома гости собираются, все свои да наши. Там. Потом Хитровка.
Дядя Гиляй хмыкает и ерзает носом, но отмалчивается на Хитровку. Я поначалу вообще хотел – на Хитровку после купечества. Сразу.
Отговорил, хотя я и упирался поначалу. Дескать, купечество в первую голову поставить, так слова никто не скажет. Похмыкают может чутка, но ясно-понятно – денюжек человек хочет заработать, а не признание чистой публики.
А вот если Хитровку после купечества поставить, поперёд творческой публики, то уже и да, такое себе клеймо на всю жизнь. Певца каторжансково. Вроде как декларация о намерениях и такое всё.
Он вообще эту часть, хитрованскую, опустить хотел, но тут уже я совсем упёрся. Мало ли? Им лестно, а мне и пригодиться когда может.
Заранее даже чутка, как с Иваном Карпычем вышло. Теперь ого! Хрен там полезут родственнички на опеку и денюжки, да и другие всякие призадумаются.
Но тут такое дело, што публике этой лучше не должать. А то ведь спросят! Да и на крючок. Ишь, крёстный нашёлся!
А так вроде и отдам долги, да вперёд сильно, с размахом. Пусть даже и не столько тем помогальщикам незваным, а вроде как всем атаманам хитрованским, и немножечко всей Хитровке. Но тут такая штука, што на этом и помогальщики авторитета среди своих приподнимут за помощь мне. Такое всё, закрученное.