А у меня ну такое облегчение! Кажется, што подпрыгну чуть, и взлечу невесомо. Сдал! Выкусите!
* * *
«Выкусите!» — Иван Карпыч сощурился, представляя перед собой лица деревенских.
«Всё, всё до копеечки взял… своё взял, не чужое! А то ишь, бездельники, на чужом горбу! Когда надо им, в ножки кланялись, благодетелем звали… а как отдавать – кулак! А?! Взял раз удачу за хвост, так и держи, штоб не вырвалась! Кулак, тоже… а сами бы иначе, а?! С голоду? Пусть! Никто не тянул… сами! Работать надо… и головой, опять же. Кулак, а? Мироед! Завистники потому што! А просто – справный хозяин. Ничево…»
Опёршись на леера, он начал сворачивать самокрутку, просыпая махру из-за качки. Несмотря на все трудности, справный мужик Иван Карпыч смотрел на окружающий мир со злым вызовом. Уж он своё возмёт! Вот ей-ей, разбогатеет ещё, будет праздник на ево улице!
Невидяще уставившись в завидневшуюся полоску канадского берега, он сжал мосластый кулак и сладострастно представил себе будущее. Недалёкое. Да што там, самое близкое! Богатство, да настоящее – чтоб при часах на пузе, и пузо через кушак. Сытое! И фотографию таку потом деревенским, да с письмецом, што обиды на завистников не держит. Пусть завидуют!
Небось не станет больше на землице работать, хватит. Ну, если только попервой, штоб оглядеться. А потом всё, учёный уже! Надобно чужими хребтами, а не свой ломать. Вспомнился Егорка, и грядущее счастье несколько поблекло. Ишь, фотографию прислал, пащенок. С часами! А?! И одет по-господски, будто и вправду господам ровня. А сам-то, сам! И Чиж етот… Пастушки, а туда же, в люди решили! Тьфу!
— Сучата! — справный мужик Иван Карпыч сплюнул украдкой на палубу, и погладил себя по жилету, в подкладку которого вшиты червонцы. — Ничё… Иван Карпыч ещё покажет себя!
* * *
Сдал, доехали, и слабость такая накатила…
— …ничего страшного, — улыбнулся Антон Павлович, сидящий на табурете у моей кровати, — обычное переутомление, несколько дней покоя, и всё пройдёт.
Улыбаюсь ему ответно, пока дядя Гиляй с Марией Ивановной выдыхают облегчённо.
— Ну, Антоша, успокоил, — опекун сгрёб в охапку ни разу не маленького Чехова, приподняв вместе с табуретом.
— У-у, чертяка здоровый! — засмеялся тот, — хватит нежностей-то!
— А вам, молодой человек, предписываю побольше отдыхать в ближайшие пару месяцев. Владимир Алексеевич рассказал мне подоплёку вашей… хм, гонки. Понимаю… Но теперь-то успокоитесь?
Киваю согласно, и снова меня развозит в улыбке.
— А ведь не успели они, а?!
— Не успели, — ответная улыбка необыкновенно солнечная. Антон Палыч некоторое время ещё посидел со мной, рассказывая забавные байки из своей жизни. Местами так себе забавки… смех сквозь слёзы! Этот не из господ. Настоящий!