— Подарите мне на память вашу карточку.
— У меня нет с собой, — увильнул Криница, — но если хотите…
— Очень хочу, — ответила девушка и, не дослушав его, вынула из сумочки карточку Переверзева.
Серега повертел ее в руках, всматриваясь в темноте в знакомые черты артиста.
— Подпишите, — попросила Светлана.
Что же написать тебе, милая девушка? Снова обмануть тебя?
Серега нерешительно вынул из кармана ручку, стряхнул чернила.
Светлана ждала. Криница хорошо видел, как блестят в темноте ее глаза, как мнут пальцы плетеную ручку сумочки.
— Хорошо, — сказал он и, приложив карточку к калитке, написал прямо на лицевой стороне: «На добрую память Светлане от донецкого шахтера Сергея Криницы».
Немного подумав, добавил: «Смотри и помни».
Аэлита
Пятый месяц отступает взвод лейтенанта Барсукова. Пятый месяц бушующий океан войны крутит эту песчинку в водоворотах сражений, швыряет из огня в полымя. От пограничной речушки до широких донецких степей докатилась она и залегла на склоне глубокой балки. Надолго ли? Позади остались пылающие города и села, Днепр, розовый от крови, холмики братских могил. Из тех, кто отражал первый удар врага, во взводе почти не осталось никого. Несколько раз взвод пополнялся. Обычно это происходило ночью.
— Принимай пополнение! — кричал командир батальона и показывал Барсукову на новеньких бойцов, только что прибывших из тыла. Они робко жались друг к другу, шинели неуклюже топорщились на их спинах. Прислушиваясь к гулу артиллерии, втягивали головы в плечи, ждали, что им прикажет лейтенант. Среди бойцов были люди разного возраста: и совсем юнцы, и люди, много повидавшие на своем веку.
Барсуков всматривался в их лица и почти безошибочно угадывал биографию и характер каждого.
Стоит в строю пожилой боец. Глубокие морщины избороздили его обветренное лицо. Этот успел и поработать и покачать детишек на коленях. Этого не нужно учить стрелять. На войну он пришел как на работу, а на лейтенанта смотрит как на колхозного бригадира.
Пятый месяц отступает взвод Барсукова. Пятый месяц бесчинствует на земле война. Бронированные полчища врага рвутся к Москве и Ленинграду.
А что с женой? Где она? Барсуков твердо знал, что из пограничного городка, где жили они с Леночкой, никому из гражданского населения вырваться не удалось.
…Несколько дней на фронте стоит сравнительное затишье. Изредка только грохнет где-нибудь снаряд да прострекочет пулеметная очередь или повиснет над передним краем немецкая ранета. Затишье пугало. Значит, немцы готовят новый удар, накапливают силы для решительного броска на Донбасс.