— Серафина!..
Прямая, как палка, пожилая женщина, с туго заколотыми на затылке волосами и в темном платье, не ушла, как обычно, оставив Сару нежиться в ванне; она явно подыскивала предлог, чтобы остаться, — к примеру, проверила, на месте ли пушистые полотенца, — и явно испытала облегчение, когда девушка заговорила первой.
— Да, синьорина?
— Скажите, Серафина: когда установили эту роскошную ванну? И почему здесь нет удобного современного душа?
— Кажется, при покойном герцоге, синьорина. Эта часть замка — самая древняя. Однако покойной герцогине захотелось поселиться именно здесь — так рассказывала моя мать, которая до меня состояла в должности экономки.
Сама-то я была молода, но уже с пятнадцати лет приходила помогать ей и хорошо помню обеих герцогинь. Тогда еще не было парового отопления, и мне приходилось таскать большущие кувшины с горячей водой. Ну и много же их требовалось!
Дав себе волю, обычно сдержанная экономка вдруг впала в болтливость. Сара удивленно приподняла брови. Серафина — доброе, симпатичное существо, хотя и трудно представить ее молоденькой девушкой, взбирающейся по бесчисленным мраморным ступеням с кувшинами горячей воды. Бедняжка — вряд ли у нее было нормальное, беззаботное детство.
— Наверное, синьорине скучно слушать. Все это происходило много лет назад, и некоторые из этих лет хотелось бы вычеркнуть из памяти.
— Нет-нет, — поспешно возразила Сара, чье любопытство достигло предела. Не останавливайтесь, прошу вас. Я бы хотела многое уяснить: надо мной витает образ покойной герцогини; ведь она жила в этих комнатах, ее портрет и поныне висит здесь, а не в картинной галерее. Должно быть, художник не польстил ей и она была замечательно красивой женщиной? Вы, кажется, говорили о ней как об испанке?
— Да, синьорина, она была родом из Испании и настоящей красавицей, причем совсем молоденькой. Муж ни в чем ей не отказывал. Стоило ей лишь намекнуть о своих желаниях, все тотчас было к ее услугам: бриллианты, роскошные наряды… Это было тяжелое время для нашей страны. Сейчас благодаря здравствующему герцогу семья так богата, а бывали времена, когда им приходилось несладко, но все равно любой каприз герцогини становился законом для окружающих. У нее было все!
— Кроме свободы, — сухо перебила Сара. Эта история несколько отличалась от той, что Серафина поведала ей раньше: бедная юная новобрачная, пленница мужа-тирана… — И потом, как насчет частых отлучек герцога, когда он подолгу оставлял ее одну, а сам отправлялся в дальний путь и, без сомнения, посещал своих бесчисленных любовниц? Может, этот роскошный дворец стал восприниматься ею как тюрьма? Несчастная женщина!