Вода в ванне почти совсем остыла. Сара машинально повернула кран, чтобы добавить горячей воды. Вопреки ожиданию, давняя история, во всех подробностях поведанная Серафиной, так увлекла ее, что она отрешилась от своего собственного двусмысленного положения в этом доме. Она даже не задавалась вопросом, почему Серафина выбрала именно этот момент, чтобы раскрыть семейные тайны перед ней — в сущности, посторонним человеком.
— Так, значит, он стал задерживаться все дольше и дольше, а она тем временем… — пробормотала Сара, приспосабливая свое восприятие к новой трактовке. Эта история напомнила ей японский фильм «Расемон». Сколько же ликов у истины? Каждый смотрит со своей колокольни. Пытался ли кто-нибудь понять бедную маленькую испанку, прежде чем вынести ей приговор как законченной эгоистке, не признающей ничего, кроме собственного удовольствия?
Казалось, Серафина заблудилась где-то в далеком прошлом; ее худые, загрубевшие от работы пальцы механически перебирали четки; она устремила невидящий взгляд поверх сариной головы. Это была минута прозрения и трудных размышлений.
— Он мог бы брать ее с собой. Вероятно, ей не хватало общества других людей. Принарядиться, надеть драгоценности в оперу или на балет, или на дружеский коктейль. Мог бы сводить ее на консультацию к… видимо, специалистов по проблемам брака тогда не было, ну, хоть к психоаналитику.
Она ведь была совсем дитя!
— Не забывайте, синьорина: это было трудное время, и ситуация постоянно ухудшалась. Кончилось тем, что война, которую давно ждали, поставила весь мир с ног на голову. Все это было так некстати! Хотя одно время нам казалось — герцог был в отъезде, — что поведение герцогини изменилось к лучшему.
Ребенок вышел из грудного возраста, и — возможно, от скуки — она стала разрешать приносить его в свои покои. Даже стала лучше относиться к няне и подолгу беседовать с этой простой, неграмотной женщиной с гор, которая потеряла свое незаконнорожденное дитя. Ах, сколько горя принесла эта дружба!
— Вы несправедливы, — вступилась Сара. — Что плохого, если одинокая молодая женщина ищет участия, нуждается в собеседнике — и наконец обретает его? И потом… Вы только что сказали, что она признала сына?
В голосе старой женщины послышались суровые нотки.
— Она обращалась с ним, как с игрушкой: то ласкала и баловала, то отсылала прочь. А что касается дружбы, то… У кормилицы был брат, один из тех опасных разбойников, которые грабили неосторожных, беззащитных людей.
Они познакомились…
— И он стал отцом Анджело? — слова вылетели раньше, чем Сара попыталась их удержать. Однако Серафина не удивилась и только бросила укоризненный взгляд на зардевшееся лицо девушки в обрамлении мокрых кудряшек.