Однако сегодня утром солнечные лучи падали прямо на портрет, и, зачарованная она выбралась из постели, босиком прошла под аркой над дверью и остановилась перед портретом женщины, которая давно умерла — и все еще оставалась живой.
Уклончивый взгляд карих глаз сулил невыразимое блаженство. И этот кулон…
Да ведь это точная копия того, что она видела у герцога! Кто эта женщина?
Платье тяжелыми искусными складками драпировало ее фигуру, не скрывая, а лишь подчеркивая крутой изгиб бедер и пышный бюст, намекая на длинные ноги.
У нее были слегка вьющиеся волосы; один локон упал на белоснежную грудь.
Жалко, что под портретом не было подписи.
— Подать завтрак, синьорина?
Сара не слышала, чтобы кто-то вошел, и резко обернулась. У нее бешено колотилось сердце. Разве она не заперла дверь? Выходит, ей, точно наложнице из гарема, не полагается уединение? Она чуть не взорвалась от возмущения, но смуглокожая служанка была очень юна, почти ребенок, и сильно нервничала.
Сара усмехнулась.
— Пожалуй, я бы не отказалась от апельсинового сока, если есть, или чашки кофе.
Видя замешательство горничной, она перешла на итальянский, щедро уснащая речь жестами:
— Кстати, кто эта дама на портрете? Она настоящая красавица.
У девушки был испуганный вид; она явно предпочла бы не отвечать на этот вопрос, но пересилила себя:
— Это первая жена покойного герцога. Мать здравствующего герцога.
Его мать! Та самая, которую отправил на тот свет предыдущий владелец замка! Сара устремила невидящий взгляд в пространство, в голове роилось множество вопросов. Теперь она с новым интересом поглядела на портрет.
Неужели бледная красавица с загадочной полуулыбкой подарила жизнь этому дьяволу Марко? Женщина на портрете была во всеоружии своей красоты; тонкие пальцы беззаботно играли с золотым медальоном — изображением волка с изумрудными глазами. Очевидно, она была слишком уверена в своей неотразимости, слишком неосторожна — и прирученный ею волк прыгнул на нее, навсегда оборвал ее смех, обратил в прах ее хрупкую красоту. Как она умерла?
Молчаливая горничная пошла приготовить ванну. Сара поежилась и отвернулась от портрета. Ни в коем случае нельзя поддаваться унынию. В конце концов, она не жена этому неукротимому дикарю, в чьих жилах течет кровь безжалостных сарацинов. Она даже не замужем за его братом, а просто ради счастья сестры надела на себя чужую личину и может в любое время выйти из игры, открыв правду.
Открыть герцогу правду? Признаться, что она морочила ему голову? Сара представила себе возможную реакцию, и у нее мурашки поползли по спине. Да, Сара, на этот раз ты действительно угодила в переплет! Однако самобичевание не поможет. Дело сделано, теперь придется полагаться только на собственную смекалку. Ее похитил герцог — кто этому поверит? Сидя в такой огромной ванне, что в ней впору устраивать оргии, нежась в благоухающей ароматными шампунями воде, Сара пыталась трезво оценить обстановку, но все ответы на мучившие ее вопросы были из разряда неутешительных. Ухаживая за ней у всех на виду, так что они стали в Голливуде притчей во языцех, Марко ловко подготовил почву для последующего исчезновения, даже позаботился о том, чтобы положить конец ее съемкам в фильме Гэрона. На их неожиданный отъезд посмотрят как на очередную прихоть Дилайт Адаме.